Дворец для любимой
Шрифт:
Боюсь только, не утерпит малышка, поведает о нем Янианне, тоже взяв с нее слово держать все в тайне. Видимо, возраст у нее такой, у маленькой Яны, и я улыбнулся вновь.
Коллайн, видимо принял мои улыбки на свой счет, приосанившись. Ладно, пусть так оно и будет.
— Отлично сработано, господин Коллайн, — заявил я ему, не сумевшему сдержать довольной улыбки. — Браво и еще раз браво!
В доме напротив собрались не шпионы короля Готома, чья задача — сбор информации, а боевики, диверсанты. То есть люди обученные связывать спичкой, а убивать
Все произошло быстро и тихо. У нас потерь нет, враг частично уничтожен, частично взят в плен. Так что мои поздравления были самыми искренними.
Вообще-то это дело в большей степени Тайной стражи, но думаю, что граф Кенгриф Сток нисколько не обидится, что все произошло без участия его ведомства. В конце концов захваченный враг там и окажется, в возглавляемом им ведомстве, после того как Анри задаст пленникам несколько интересующих его вопросов.
Коллайн справился с улыбкой и принял самый равнодушный вид: мол, какие пустяки, мы по-другому не и умеем:
— Стараемся, господин де Койн, стараемся. Как видите, не зря свой хлеб едим.
Демонстрация, устроенная мне Коллайном, помимо всего прочего, преследовала и еще одну цель. Анри просил денег, причем немалую сумму. И дело то важное, да вот только сумма, запрашиваемая им, была весьма не мала. У меня же в силу затянувшейся войны, с деньгами было не то чтобы очень. Для того чтобы дать деньги ему, придется отказать одному из тех, кому они уже были обещаны. Ну что ж, работа то у Коллайна чуть ли не самая важная, так что придется подумать.
— Я посмотрю, что можно будет сделать.
Анри слегка склонил голову в поклоне, и вид у него был весьма довольный.
Когда мы вышли из дома, в котором провели чуть ли не полночи, окончательно рассвело.
— Хороший будет денек, — зевнул я, взглянув на безоблачное небо. Ветерок, разгулявшийся на рассвете, разогнал с неба серую хмарь, грозившую обратиться затяжным дождем, и небеса засияли своим голубым перламутром, они в этом мире по-особенному красивы.
— Посплю до обеда, а затем отправлюсь на борт «Императора Конрада I», флагмана имперского флота. Всем «Властелин морей» хорош, но комфорта на нем явно не хватает. Все же разгром вражеского флота нисколько не менее значим, чем освобождение провинции Тосвер, и трястись в седле, добираясь в Сверендер не придется, — принял я решение.
На линкоре держал флаг командующий объединенным флотом Империи и Скардара Дарим фер Разиа. К чести Иджина, скардарский правитель не стал оговаривать каких-то особых условий для прибывшего вместе с ним флота, за что я был ему благодарен.
Я уже вставил ногу в стремя Ворона, когда откуда-то сбоку вынырнул человек.
Вынырнул так внезапно, что Проухв едва успел загородить меня своим телом.
— Господин де Койн! — Донеслось откуда-то из-за необъятной Прошкиной спины. — Я с сообщением!
Прошка сделал шаг в сторону,
— Говори.
Судя по виду гонца, сообщение не очень приятное, это понятно и без слов.
— Господин де Койн, принцесса Яна… — гонец замолк, не решаясь продолжить.
Сначала я подумал, что-то случилось с тримурой «Принцесса Яна», она как раз в походе. Что-то нехорошее, возможно даже погибла. Ну что ж бывает, в конце концов, идет война и потери неизбежны. Главное, чтобы экипаж удалось спасти. И особенно капитана «Принцессы», Мелиню дир Героссо, он мне дорог.
Затем, увидев, как стремительно побледнел Коллайн, в доли секунды поменявшего смугловатый цвет лица на молочно-белый, понял: дело совсем не в корабле.
Вид гонца говорил о том же. Пропыленная одежда, осунувшиеся черты лица… Этого не может произойти, если прибыть с вестью из порта, до него всего несколько кварталов. Так вид можно приобрести, если примчаться из Дрондера. Примчаться, не тратя на отдых ни минуты, и только меняя коней.
— Говори! — Схватил я гонца за плечи, и несколько раз с силой встряхнув его. — Говори!
И замер, опасаясь услышать самое страшное.
— Принцесса Яна… пропала, — после показавшейся мне вечностью паузы вымолвил, наконец, он.
— Как пропала?!
Яна не гуляет одна даже по дворцу, вокруг нее вечно целая толпа всяких нянек, воспитательниц, служанок… Она не может пропасть, ее могут только украсть.
Коллайна от моего взгляда отшатнуло далеко назад. Сейчас я ненавидел его не меньше тех, кто украл мою дочь.
— Стараетесь, говоришь? Хлеб не зря едите? А то, что творится под носом, в столице не видите?
Голос сорвался на хрип, перешедший в шипение, от гнева перехватило горло, но Коллайн понял меня отлично. Я посмотрел на окружающих меня людей, отчаянно надеясь на то, что это всего лишь шутка, самая неудачная шутка из всех тех, что мне приходилось слышать. Но люди старательно избегали смотреть мне в глаза…
Солнце клонилось к закату. Мое сопровождение отстало задолго до того, как местное ярило успело оказаться в зените. Ворон по-прежнему шел легко и, казалось, даже радовался тому, что его наконец-то не сдерживают, подстраивая под ход остальных. И впервые, за весь то срок, что он у меня был, я смог оценить его в полной мере. Надо же, день бешеной скачки, изредка прерываемой переходом на легкую рысь, а конь не показывает ни малейших признаков усталости.
Перед выездом из Гроугента, я отделался от всех вещей, чтобы избавить Ворона от лишнего веса, оставив только револьверы, шпагу, да захватив пару горстей золота. Гроугентский тракт самый оживленный из всех трактов Империи, и постоялых дворов на нем предостаточно.
Злость на Анри Коллайна давно испарилась, и я мысленно благодарил себя за то, что смог сдержаться, и не наговорил ему кучу всего того злого, что вертелось на языке, да еще и при свидетелях.
Коллайн, можно не сомневаться, делает все, что может, и даже более того.