Дворец грез
Шрифт:
Я снова коснулась лбом камня. Шаги удалились; поднимаясь с колен, я услышала, что к нам быстро приближается кто-то еще. Гунро была уже на ногах. От входа в покои царицы к нам энергичной походкой, размахивая руками, направлялся мужчина с высоко поднятой головой. Сердце едва не выскочило у меня из груди. Это был он, такой красивый, такой сильный, такой славный. С квадратным подбородком и сверкающими черными глазами, с накрашенными хной губами, которые я так жаждала целовать, со стройными бедрами, которые так хотелось ласкать, проникая руками под его короткую юбку. Он торопился, догоняя свою мать, поэтому на нас едва взглянул, и я обрадовалась,
— Приветствую тебя, Гунро, — сказал тот самый голос. — Надеюсь, у тебя все хорошо. Как там Банемус? Мы еще не получали от него известий. А ты?
— Нет, мой царевич, — ответила Гунро со своей обычной самоуверенностью. — Но ты же знаешь моего брата. Отправляясь в свою крепость в Куше, он больше будет беспокоиться о довольстве своих людей, чем о том, чтобы диктовать письма во дворец.
Царевич улыбнулся. У него были ровные, ослепительно белые зубы.
— Но так и должно быть, — возразил он. Тут его внимание переместилось на меня. Сначала оно было вежливо-неопределенным, потом во взгляде появился живой интерес. — Это же наша врачевательница, не так ли? — сказал он. — Помощница прорицателя? Значит, ты теперь одно из приобретений моего отца?
Я молча кивнула, и он снова улыбнулся:
— Думаю, он сделал хороший выбор. — Не сказав больше ни слова, он зашагал дальше.
Я жадно смотрела ему велел, пока он не исчез из виду, потом понуро пошла рядом с Гунро.
— О боги! — застонала я. — И это ж надо было, чтобы он увидел меня в таком плачевном виде! Что он подумает обо мне?
Гунро проницательно взглянула на меня.
— Он вообще не будет о тебе думать, — спокойно сказала она. — Почему он должен о тебе думать? И ради себя самой ты не должна даже помышлять о нем, иначе попадешь в беду.
Я не ответила. Когда мы пришли в сад, я бросилась в бассейн, будто в битву с врагом, яростно скользя сквозь толщу воды, пока кровь не застучала в висках. Пришло время сделать фараона моим рабом.
В тот же день через Неферабу я попросила встречи с Хранителем. Я ожидала, что он сам навестит меня, но мне ясно дали понять, кто я есть, когда Неферабу вернулся и сообщил, что, хотя Хранитель очень занят другими делами, он все же будет рад видеть меня в своем кабинете незадолго до наступления сумерек. Теперь, когда решение было принято, мне хотелось поскорее начать действовать. Я раздраженно выслушала сообщение, потом послала за гаремным писцом, чтобы скоротать время, диктуя письма семье и Гуи. Никому из них я не сообщила ничего существенного, потому что была уверена, что, прежде чем отправиться к адресатам, все письма из гарема проходят через руки Хранителя. Я надеялась, что Гуи, может быть, навестит меня или, по крайней мере, если его вызовут осмотреть кого-нибудь во дворце, придет взглянуть, как я поживаю. Однако до сих пор не было ни его самого, ни вестей от него.
На закате явился посыльный, чтобы сопровождать меня к Амоннахту. Борясь со своей гордостью, я неохотно последовала за ним; мы направились к самой дальней стене резиденции, миновали охраняемые ворота и вышли на обширный утоптанный двор. У дальней стены виднелся длинный ряд помещений и рядом с ними кухня. Скорее всего это были комнаты слуг гарема. Но мы круто свернули направо, немного прошли вдоль
Потом мы оказались в огромном саду, дорожка вскоре свернула влево, к ряду больших келий. Двери были открыты. Во всех кельях за столами сидели писцы и строчили под диктовку, повсюду были навалены свитки; я предположила, что это кабинеты управляющих различными службами дворца. С другой стороны сквозь деревья мне удалось рассмотреть массивную стену огромного здания. Отчаянно пытаясь определить свое местонахождение, я решила, что это уже собственно дворцовая территория и я нахожусь в самой сердцевине власти. Не могу скатать, что зрелище особенно впечатлило меня. Маленький посыльный остановился перед одним из кабинетов. Постучав в открытую дверь, он объявил о моем приходе, поклонился хозяину кабинета и поспешил прочь. Я не стала ждать приглашения и вошла.
В кабинете царил идеальный порядок. На столе лежали только писчая дощечка и футляр с кистями, вдоль стен тянулись дюжины круглых, открытых с одного конца гнезд для свитков, а больше там особо ничего и не было. Я на миг задумалась, где здесь могло храниться мое соглашение и что еще обо мне у них здесь записано. Должно быть, это грандиозный труд — собирать данные обо всех женщинах гарема. Мой осмотр продолжатся всего несколько секунд, потому что Амоннахт уже поднимался из своего кресла.
— Приветствую тебя, Ту, — невозмутимо обратился он ко мне. — Могу я предложить тебе вино или инжир? И какие у тебя просьбы ко мне?
Помня о предупреждении Гуи, я отказалась от угощения. Амоннахт не предложил мне сесть, но сам снова сел в свое кресло, закинул ногу на ногу, расправил на коленях платье и вопросительно воззрился на меня. Я не стала тратить время понапрасну.
— Я готова идти в опочивальню фараона, — заявила я без лишних предисловий.
Амоннахт поднял безукоризненно выщипанные брови. Потом кивнул.
— Хорошо. Рамзес уже спрашивал о тебе, но я сказал, что ты нездорова. Он нашел это забавным — больная врачевательница. Однако он не станет ждать слишком долго.
Я втайне ликовала. Фараон не забыл обо мне, в самом деле, он сам интересовался моей персоной! Это был хороший знак, и настроение у меня сразу улучшилось.
— Тебе нужен совет, Ту? — продолжал Амоннахт.
Я не совсем поняла вопрос.
— Совет, Хранитель? — У меня мелькнула дурацкая мысль, что сейчас он с жаром пустится излагать мне какие-нибудь интимные наставления, которые в его учтивых и строгих устах прозвучат ужасно непристойно.
— Ты знакома с этикетом, предписанным в подобных случаях? Ты знаешь, как вести себя, когда приближаешься к богу?
— А-а! — с облегчением воскликнула я. — О да, Амоннахт. Я бывала раньше в царской опочивальне.
Мне показалось или у него на лице в самом деле промелькнула улыбка? Догадался ли он, что я намереваюсь нарушить большинство из установленных этикетом правил, о которых я была наслышана от Гунро и Гуи; что я доверилась своей интуиции и решила предстать перед фараоном кем угодно, только не робкой, покорной девой, даже если и буду чувствовать себя таковой?
— Да, точно, — серьезно ответил он. — Я забыл. Тогда да ниспошлет тебе Хатхор свое благословение и да пребудет с тобой любовь нашего царя! Я еще не выбрал, кто разделит ложе с фараоном завтрашней ночью. Ты можешь удостоиться этой чести. Слуга из дворца придет за тобой после захода солнца.