Дворец любви. Умы Земли. Большая планета
Шрифт:
Он попробовал открыть дверь в контору, но та оказалась запертой. Тогда он постучал…
Таившееся где-то ало пошевелилось. Беги, покуда есть время! Еще не поздно!
В дверях появился Тарберт — надменный и способный на любую подлость и злодейство.
— Привет, Пол, — глумливым голосом сказал Ральф, — Вас в конце концов отпустили?
— Да… Ральф, я в своем уме или нет?! Вы его видите?
Так и есть, Тарберт глядит на него, как голодная акула.
— Вижу.
Бек задохнулся, словно кто-то
— Что он видит? Скажи мне, Пол! Что?
— Нопала, — проскрежетал Бек. — Он восседает на моей голове, высасывая у меня мозг.
— Нет! — вскричала Маргарет, хватая его за руку, — Посмотри на меня, Пол. Не верь ему, он лжет! Тут ничего нет, я же вижу!
— Значит, я не сумасшедший. Ты не видишь его, потому что он есть и у тебя. Это он не дает тебе его увидеть, это он заставляет нас питать отвращение к Тарберту — точно так же, как заставлял тебя ненавидеть меня.
Лицо Маргарет перекосилось от ужаса, она никак не могла поверить в такое.
— Я не хотел тебя впутывать в эту историю, но, раз уж так вышло, тебе не помешает узнать, что же все-таки происходит.
— Что такое нопал? — прошептала Маргарет.
— Вот именно, — сказал Тарберт, — мне тоже хотелось бы узнать, кого я ношу на собственных плечах.
Бек взял Маргарет за руку, провел в контору.
— Присядь. — Маргарет робко села, Тарберт прислонился к дверному косяку. — Чем бы ни был нопал на самом деле, от него нельзя ожидать ничего хорошего. Злой дух, вредный симбионт, паразит сознания — всего лишь жалкие слова, не передающие сути этих тварей. Они способны оказывать на нас воздействие. Вот сейчас, Маргарет, они убеждают нас ненавидеть Тарберта.
Я даже сам не предполагал, насколько они могущественны, пока мы не свернули на Леггорн-Роуд.
Маргарет прикоснулась руками к голове.
— На мне он тоже сейчас есть?
Тарберт кивнул:
— Зрелище не из приятных.
Маргарет плюхнулась в кресло и, дрожащими руками обхватив колени, робко спросила Бека:
— Ты шутишь, верно? Ты просто решил напугать меня?
Бек успокаивающим жестом погладил ее руки.
— Я бы с радостью, но это, к сожалению, серьезно.
— Почему же их не видит никто другой? Почему о них не знают ученые?
— Сейчас все объясню.
— Давайте, — сухо произнес Тарберт, — Мне будет интересно послушать, ведь я до сих пор абсолютно ничего не знаю, кроме того, что у каждого есть свое чудовище, восседающее у него на голове.
— Простите, Ральф, за нескромность, — улыбнулся Бек, — но хотелось бы знать: вы были поражены, увидев такое?
Тарберт упрямо мотнул головой.
— Этого вы никогда не узнаете.
— Ну что ж, история такова…
10
Наступил
— Положение просто ужасное, — заключил Бек. — Не только для нас лично, но для всех и для каждого. Мне нужна была помощь, Ральф, и не оставалось другого выхода, как вовлечь вас в эту историю.
Тарберт повернул голову в сторону денопализатора. В помещении воцарилась тишина. Хотя Тарберт продолжал казаться воплощением всяческих опасностей, но Бек, отчаянно сопротивляясь, убеждал себя, что Ральф его друг и союзник, однако не решался встретиться с ним взглядом.
— У вас пока все еще есть выбор, — в конце концов сказал Бек. — Ведь вы совершенно не обязаны принимать участие в этом деле. Впрочем, как и я сам. Но теперь вам известно, что происходит, и если вы не захотите иметь с этим что-нибудь общее, я вас пойму.
Тарберт грустно улыбнулся.
— Я нисколько не жалуюсь. Раньше или позже, но я все равно окажусь вовлечен в это, поэтому пусть уж лучше будет в самом начале.
— Как и я, — с облегчением произнес Бек. — Сколько времени я провел в психушке?
— Около двух недель.
— Примерно через две недели вас снова оседлает нопал. Спокойно заснете, а проснувшись, сочтете случившееся ужасным кошмаром, вот как я сейчас. Забываешь, однако, обо всем без всякого труда, так как нопал помогает сделать это.
Тарберт окинул взглядом нопала, сидящего на плечах Бека.
— Постоянно жить вон с той штукой, которая на меня сейчас смотрит? — Он отрицательно покачал головой. — Не понимаю, как вы можете терпеть присутствие паразита…
Бек скривился.
— Нопал делает все возможное, чтобы подавить отвращение к нему… Он заглушает в человеке мысли, которые ему не угодны, тем самым достигая контроля над своим «хозяином», но он может и поощрять таящуюся в каждом враждебность. Очень опасно быть таупту в мире, населенном читуми.
— Что-то не пойму, что вы намерены сделать, — робко вмешалась Маргарет.
— Дело не в том, что мы намерены сделать, а в том, что мы обязаны сделать. Ксексиане объявили нам ультиматум: или мы сами очистим планету, или они за нас это сделают. Они способны на такое!
— Я разделяю их решимость: они исстрадались, — убежденно сказал Тарберт.
— Но ведь они обрекают нас на такие же страдания! — возмутился Бек. — Я считаю их жестокими, бессердечными и деспотичными.
— Вы встречались с ними в наихудших обстоятельствах, — подчеркнул Тарберт, — И все равно у меня сложилось впечатление, что они обходились с вами настолько любезно, насколько могли. Нужно воздержаться от категорических суждений до тех пор, пока мы не узнаем их лучше.