Дворец любви
Шрифт:
Виоль Фалюш, как ни странно, обладает привлекательными чертами. Самые бескомпромиссные моралисты не могут отказать ему в некой доле теплоты и идеализма. Вот что сказал сам Виоль Фалюш, обращаясь к студентам Университета Сервантеса (естественно, его выступление передавалось в записи):
«Я несчастный человек. Меня преследует невозможность выразить невыразимое, определить неизвестное. Тяга к красоте, разумеется, является одним из основных психологических стимулов. В стремлении к совершенству, попытке соединиться с вечностью,неутомимости исследователя, возможно,
Я захвачен этой правдой. Я творю. Однако – и это парадокс – страдаю от убеждения, что достижение цели будет катастрофой. Путь важнее цели. Не буду описывать моих исканий, темной стороны моего «я», моих желаний, моих утрат – вы сочтете их непонятными или, хуже того, странными.
Меня часто величают злодеем. Не стану сдирать этот ярлык, но в сердце своем не считаю себя таковым. Зло – вектор, устремленный в одном направлении, и часто вред, причиняемый одним, оборачивается благополучием других.
Меня часто расспрашивают о Дворце Любви, но я не собираюсь удовлетворять праздное любопытство. Скажу только: я отдаю себе отчет в том, что там происходит, и не вижу ничего худого в ублажении чувств, хоть сам я аскет, что, возможно, удивит вас. Дворец Любви не единое строение, но обширный и сложный комплекс садов, павильонов, залов, башен, прогулочных аллей и видовых панорам. Его обитатели молоды и прекрасны и не ведают иной жизни, кроме той, что делает их счастливейшими из смертных».
Так говорит Виоль Фалюш. Злые языки, тем не менее, приписывают ему одержимость эротическими актами. Одна из его любимых игр, как говорят, поселить вдали от мира молодую девушку и воспитывать ее в сознании, что к ней сойдет чудесное существо, которое будет любить ее, а затем убьет… И наступает день, когда она оказывается на маленьком островке, где ее ожидает Виоль Фалюш.
Из книги Карла Карфена «Властители Зла», выпущенной издательством «Просвещение», Нью-Вэксфорд, Элойз, Вега.
Отель «Принц Франц-Людвиг» недаром пользовался славой самого шикарного места в Ролингшейвене. Главный зал – огромное пространство, двести футов от стены до стены и сто футов в высоту, – заливал золотистый свет двенадцати светильников. Мягкий ворс золотисто-коричневого ковра глушил шаги. Стены были обиты бледно-голубым и желтым шелком, а потолок украшали мастерски выписанные средневековые куртуазные сцены. Меблировку выдержали в стиле благородной старины: солидно, но изящно, обивка из розового или желтого атласа, всюду резное дерево, позолота. На мраморных столах возвышались восьмифутовые вазы с цветами, а у каждого столика стоял навытяжку мальчик в униформе. Такой роскоши Джерсен не видывал нигде, кроме старой Земли.
Наварх выбрал кресла поближе к нише, где импровизировали музыканты, подозвал официанта и заказал шампанское.
– И здесь мы ищем Виоля Фалюша? – спросил Джерсен.
– Я видел его тут несколько раз, – сказал Наварх. – Будьте настороже.
В этом царстве мрамора и позолоты более чем скромный наряд девушки, ее обнаженные загорелые ноги и сандалии, как ни странно, не казались
Наварх говорил о том, о сем, девушка изредка роняла пару слов. Джерсен предоставил событиям идти своим чередом. Он даже поймал себя на том, что наслаждается вечером. Девушка влила в себя изрядное количество вина, что, впрочем, не оказало на нее никакого действия. Она лениво следовала взглядом за людьми, проходящими по большому залу, но не обнаруживала никаких эмоций. В конце концов Джерсен не выдержал:
– Как твое имя? Я не знаю, как к тебе обращаться.
Девушка не спешила ответить, тогда вмешался Наварх:
– Зовите как хотите. Такой у меня обычай. Сегодня она Зан Зу из Эриду.
Девушка улыбнулась – краткая вспышка удовольствия. Должно быть, она все же не полная идиотка.
– Зан Зу, а? Это твое имя?
– Оно не хуже любого другого.
– С шампанским покончено. Отличное вино. Переходим к обеду! – Наварх поднялся, подал руку девушке, и они по четырем широким ступеням спустились в обеденный зал, который был ничуть не меньше гостиной.
Наварх знал толк в еде. Джерсен никогда не пробовал таких великолепных блюд и сожалел, что желудок не резиновый. Поэт смаковал изысканные кушанья. Зан Зу едва прикасалась к ним, равнодушно отламывала кусочки, будто из вежливости. Джерсен исподтишка рассматривал ее. Может, больна?
Или недавно перенесла какое-то горе, потрясение? Прекрасно владеет собой, даже слишком, если учитывать, сколько она выпила – мускат, шампанское, разные вина, которые Наварх заказывал к обеденному столу… Впрочем, не его это дело, решил наконец Джерсен. Его цель – Виоль Фалюш. Здесь, в отеле «Принц Франц-Людвиг», в компании Наварха и Зан Зу, Виоль Фалюш казался фантомом, а дела – скучной обузой. Черт, как быстро его расслабила роскошь, золотой свет канделябров, изысканная еда…
– Если мы не найдем Виоля Фалюша здесь, где вы собираетесь его искать?
– У меня нет четкого плана, – объяснил Наварх. – Мы должны повиноваться предчувствию. Не забывайте: для Виоля Фалюша долгие годы я был примером.
Разве не разумно предположить, что его программа пересечется с нашей?
– Звучит резонно.
– Проверим теорию.
Отдав должное кофе с ликерами и нежнейшим пирожным, Джерсен оплатил счет на двести севов, и компания покинула золотые чертоги.
– Куда теперь? – спросил Кирт.
Наварх колебался.
– Мы вышли немного рано. Однако в кабаре Мик-Мака всегда найдется на что посмотреть, даже если это лишь добрые горожане в живописном окружении.
Из кабаре Мик-Мака они двинулись в «Парус», затем перекочевали в «Летучий Голландец» и, наконец, в «Голубую жемчужину». Каждое следующее увеселительное заведение оказывалось классом ниже. Или так только казалось? Из «Голубой жемчужины» Наварх направил стопы в кафе «Закат» на бульваре Кастель-Вивьенс, затем – в пивной бар и танцзал. Во «Всемирном рандеву Зейделя» Джерсен решил положить конец изысканиям Наварха: