Дворец любви
Шрифт:
Тридцать футов – слишком высоко, чтобы прыгнуть, он сломает себе ноги. На мосту появился бледный кряжистый человек с большой головой и черными всклокоченными волосами. Он был одет в белый пиджак и черные брюки. Именно этот белый пиджак, понял Джерсен, и привлек его внимание. Если человек поглядит вверх, если сорвавшийся камешек ударится о мост, Джерсен пропал… Человек достиг прохода и скрылся из виду. Джерсен проделал невообразимый трюк, ниспровергающий законы гравитации, и приник к утесу.
Он вытянул ноги, прижимаясь коленями к стене. Сантиметр за сантиметром
Джерсен отпрянул назад. Пересекая проход, он поглядел влево, увидел одинокую дверь. Длинными скользящими прыжками Джерсен подобрался к двери, нажал на выступающую кнопку. Никакой реакции. Надо знать код? Или механизм, открывающий дверь, приводится в действие с другой стороны?
Значит, человек, ушедший до него этой дорогой, переговорил с кем-то, кто находился недалеко от входа. Может, не стоит привлекать внимания? Однако, если не проникнуть за дверь, и быстро, в любую минуту могут приблизиться эти двое, а спрятаться негде.
Он внимательно исследовал дверь. Замок был магнитным, обычное притяжение дополнялось электронными мышцами. Щитовая плата была приклеена.
Джерсен обыскал карманы, но не нашел ничего подходящего. Он оглянулся, подбежал к светильнику и выкрутил декоративную остроугольную металлическую деталь. Возвратившись к двери, Джерсен с ее помощью поддел запирающую плату и наконец высвободил механизм открывающей кнопки. С помощью той же железяки он закоротил контакты и нажал на кнопку. Дверь бесшумно скользнула в сторону.
Джерсен шагнул в пустое фойе, вернул на место запирающую плату и позволил двери тихо затвориться.
Глазам его открылось любопытное зрелище. Задняя стена комнаты была целиком выполнена из волнистого стекла. Слева в арочном проходе открывался пролет лестницы. Справа всю стену занимали пять экранов, на которых прокручивались цветные слайды, которые изображали Игрель Тинси на разных этапах существования. Или то были пять различных девушек? Вот эта, в короткой черной юбке, – Друзилла Уэллс. Джерсен узнал ее по выражению лица, сжатым губам, привычке склонять голову набок. Еще одна, в забавном клоунском костюме, улыбалась со сцены. Игрель Тинси тринадцати или четырнадцати лет, одетая в белоснежную тогу, медленно шла по берегу, усыпанному песком и галькой. Четвертая Игрель Тинси, на год или два моложе Друзиллы, красовалась в одной варварской юбочке из кожи и бронзовых нашлепок. Она стояла на террасе, сложенной из каменных глыб, и, казалось, исполняла религиозный ритуал. Пятая
Это было все, что Джерсен успел рассмотреть, потому что за волнистым стеклом появился силуэт высокого худощавого человека.
Джерсен пересек фойе четырьмя долгими прыжками. Его рука надавила на кнопку, отпирающую дверь, но безуспешно. Джерсен напрягся, но не смог сдержать тяжкий вздох. Человек резко повернул голову. Джерсен различал лишь движение и общие контуры фигуры.
– Ретц? Опять вернулся? – Незнакомец внезапно вытянул шею вперед – очевидно, стекло с его стороны позволяло видеть все. – Да это же Лукас, Генри Лукас, журналист. – Его голос стал резким. – Нам нужно серьезно объясниться. Что вы тут делаете?
– Ответ очевиден, – нашелся Джерсен. – Я пришел сюда, чтобы взять у вас интервью. Другого способа не было.
– Как вы нашли мой офис?
– Отправился в горы, спрыгнул там, где тропа пересекает ущелье. Затем попал в проход.
– В самом деле? Вы что, человек-муха, что ползаете по стенкам?
– Не так-то это было трудно, – ответил Джерсен, – а другой возможности могло не представиться.
– Серьезное нарушение, – холодно заметил Виоль Фалюш. – Помните мои требования насчет тайны личности? Я вынужден настаивать на этом принципе.
– Ваши слова относились к гостям, – не смутился Джерсен, – а я тут выполняю задание.
– Род ваших занятий не извиняет нарушения закона, – сказал Виоль Фалюш мягким голосом. – Вы знали о моих пожеланиях, которые здесь, как и везде в Скоплении, являются законом. Я нахожу ваше вторжение не только бестактным, но и непростительным. Вы перешли грань обычной журналистской бестактности.
Мне всегда казалось…
Джерсен прервал его:
– Пожалуйста, не позволяйте вашему воображению взять верх над чувством пропорций. Я заинтересовался фотографиями в фойе. Они напоминают ту молодую леди, которая сопровождала нас в путешествии, воспитанницу Наварха.
– Именно, – подтвердил Виоль Фалюш. – Я принимаю большое участие в этой молодой женщине. Я доверил ее воспитание Наварху, но результаты оказались неутешительными: она своенравна.
– А где она сейчас? Я не видел ее по прибытии во Дворец.
– Она наслаждается путешествием, – отрезал Виоль Фалюш. – Но откуда такой интерес? Она для вас ничто.
– Я был дружен с ней и пытался выяснить некоторые вещи, которые она находила непонятными.
– Какие именно?
– Вы позволите мне быть откровенным?
– Почему нет? Вы вряд ли можете взбесить меня еще сильнее…
– Девушка боялась будущего. Она хотела жить нормальной жизнью, но предпочитала покориться неизбежному.
Голос Виоля Фалюша дрогнул:
– Вот так она и говорила обо мне? Только страх и долг?
– У нее не было причин говорить иначе.
– Вы храбрый человек, мистер Лукас. Конечно, вам известна моя репутация. Я разработал закон общего равенства действия и противодействия: каждый, кто оскорбляет меня, несет наказание.