Дворец полуночи
Шрифт:
— Я сдаюсь, спящие красавцы, — прогремел он.
Сет и Майкл, вздрогнув, подняли головы и обнаружили, что солнце пробудилось раньше, чём они.
— Что вам удалось раскопать, сэр? — спросил Сет, подавляя зевоту.
В животе у него урчало, а голова была набита мякиной.
— Шутишь, сынок? — отозвался библиотекарь. — Подозреваю, что вы меня разыграли.
— Как это, сэр? — удивился Майкл.
Де Розио широко зевнул, продемонстрировав испорченные зубы. Потом издал звук, навеявший мальчикам мысли о гиппопотаме, резвящемся в реке.
—
— Но это правда. Мы получили информацию из первых рук.
Де Розио язвительно усмехнулся.
— Тогда провели вас, в лучшем случае, — ответил он. — В этой куче бумаг я не нашел ни единого упоминания о вашем друге Джавахале. Ни слова. Ноль.
Сет почувствовал, что сердце у него ухнуло вниз и выскользнуло на пол через штанину брюк.
— Но это невозможно, сэр. Джавахал был приговорен и оказался за решеткой. Много лет спустя он бежал из тюрьмы. Может, нам следует отталкиваться от этого. От бегства. Упоминание о нем должно где-то сохраниться…
Де Розио окинул Сета скептическим взглядом поросячьих проницательных глазок. Выражение его лица недвусмысленно давало понять, что второй попытки не будет.
— На вашем месте, ребята, — посоветовал он, — я вернулся бы туда, где услышал историю, и на сей раз выяснил бы всю подноготную. Что касается того самого Джавахала, который, по словам вашего таинственного осведомителя, сидел в тюрьме, то, на мой взгляд, он слишком скользок, чтобы вы или я могли его ухватить.
Де Розио пригляделся к мальчикам. Оба были белее мрамора. Тучный эрудит с сочувствием им улыбнулся.
— Мои соболезнования, — пробормотал он. — Вы взяли ложный след…
Вскоре Сет и Майкл встречали рассвет, сидя на ступенях Индийского музея. Мостовые, орошенные мелким дождиком, влажно блестели в лучах солнца, поднимавшегося из дымки на востоке, и казалось, будто улицы покрыты тонким слоем жидкого золота. Сет посмотрел на товарища и вынул монетку.
— Орел — к Ариами иду я, а ты отправляешься в тюрьму, — сказал он. — Решка — наоборот.
Майкл кивнул с полузакрытыми глазами. Сет подбросил монетку, и медный кружок, описав сверкающую траекторию, вновь приземлился на ладонь мальчика. Майкл наклонился, чтобы узнать результат.
— Кланяйся Ариами… — напутствовал его Сет.
В доме инженера Чандры дневной свет вытеснил ночь, которая длилась вечность и будто не хотела кончаться. Йен впервые в жизни благословил солнце Калькутты, когда его лучи рассеяли мрак, окружавший друзей на протяжении многих часов.
Днем дом утратил зловещий вид. Бен с Шири тоже обрадовались наступлению утра, явно вздохнув с облегчением. Выглядели они откровенно усталыми. Им стоило немалого труда вспомнить, когда они спали в последний раз, хоть это и было не так уж давно. Ребят одолевала сонливость, они чувствовали внутреннее опустошение, ибо события развивались слишком стремительно. Чувства притупились от усталости,
— Итак, — сказал Бен, — дом хорош хотя бы тем, что тут, похоже, безопасно. Если бы наш друг Джавахал мог сюда проникнуть, он бы это уже сделал. У отца были свои причуды, однако дом он защитить сумел. Предлагаю немного поспать. Принимая во внимание все обстоятельства, лично я предпочитаю выспаться при свете и бодрствовать с наступлением сумерек.
— Полностью поддерживаю, — отозвался Йен. — Где бы нам лечь?
— В башнях есть несколько комнат, — пояснила Шири. — Мы можем выбрать.
— Полагаю, нам лучше воспользоваться соседними комнатами, — заметил Бен.
— Согласен, — сказал Йен. — И было бы не лишним немного поесть.
— С этим придется подождать, — ответил Бен. — Попозже мы сходим за продуктами.
— Как вы можете хотеть есть? — возмутилась Шири.
Йен с Беном пожали плечами.
— Физиология, — заявил Бен. — Спроси Йена. Он врач.
— Как мне однажды объяснила учительница, преподававшая литературу в школе в Бомбее, — сказала Шири, — главное различие между мужчиной и женщиной в том, что у мужчин на первом месте всегда желудок, а не сердце. У женщин же — наоборот.
Бен обдумал теорию и немедленно перешел в контрнаступление.
— Цитирую дословно нашего любимого женоненавистника, мистера Томаса Картера, холостяка по убеждению и по призванию: «Истинное различие в том, что у мужчин желудок намного больше мозга и сердца, тогда как у женщин сердце такое маленькое, что всегда выскакивает у них изо рта».
Йен в полном изумлении наблюдал за развитием дискуссии со ссылками на выдающихся авторитетов.
— Дешевая философия, — не осталась в долгу Шири.
— Дорогая Шири, дешевизна является единственным достоинством философии, — возразил Бен.
Йен поднял руку, объявив перемирие.
— Спокойной ночи вам обоим, — сказал он и направился прямиком в башню.
Через десять минут все трое спали глубоким непробудным сном. Усталость оказалась сильнее страха.
От парадной лестницы Индийского музея Сет спустился по Чоуринги-роуд на полмили к югу и на Парк-стрит свернул на восток. Он держал путь к кварталу Бишнупур, где вблизи шотландского погоста находились руины старой тюрьмы Керзон-Форт. Шотландское кладбище, пребывавшее не в лучшем состоянии, было заложено там, где в древности заканчивался город. В ту эпоху высокий уровень смертности и быстрота, с какой тела разлагались, вынуждали выносить захоронения за пределы Калькутты из соображений безопасности общественного здоровья. По иронии судьбы шотландцы, десятилетиями заправлявшие всей торговой деятельностью Калькутты, обнаружили, что не могут позволить себе хоронить усопших рядом с могилами своих соседей англичан. Им пришлось открывать собственное кладбище. Богачи в Калькутте не желали делиться с теми, кто беднее, даже после смерти.