Дворец пустоты
Шрифт:
Лиу по-прежнему улыбался и продолжал:
— Теперь, когда я ухожу, ты не можешь ее не принять. Пусть она будет тебе подругой, брат мой. Сегодня ночью я говорил с ней об этом. Я взял с нее клятву, что, если я умру, она придет к тебе. А ты, брат, люби ее, потому что такова моя последняя воля.
Борясь со стихией, Герк пытался вытащить ноги из песка.
— Успокойся, Герк, — говорил Лиу. — Судьбу теперь не изменить. Знаешь, я выбрал Альтену своей смертной восприемницей. Так что я буду жить в ваших воспоминаниях. Это же здорово!
Вода стиснула ему горло.
—
*
В Аквелоне на дамбе весь день толпился народ. И, как всегда, в ожидании важных новостей люди развлекали себя всякими пустяками. Считали садившихся на воду чаек или тех, что пролетали мимо. Нежились на солнышке. Глазели на плывущие по воде венки и гадали, на какой пляж их вынесет прибоем. К полудню, однако, ожидавшие начали терять терпение. Дальше ждать было невмоготу.
Тут внезапно разразилась буря, и это принесло некоторое облегчение. Под порывами ветра и дождя тысячи голосов затянули Распев Достойных. Женщины ложились на дамбу, подставляя лицо дождевым струям. Мужчины выкрикивали высокопарные фразы и указывали на никому не видимые предметы в небе. Иные бросались в объятия незнакомцев и рыдали от радости. Какой-то юноша объявил, что найдены ключи от горизонта. А высокий старец с насквозь промокшей бородой прощался со своими друзьями. Он уверял, что вот-вот улетит в небо и что уже видит мир как на ладони. Он приглашал всех последовать за ним, потому что он нашел врата небесные.
К вечеру буря внезапно стихла. Все сразу примолкли. А потом повернулись к реке. Воцарилась необычайная тишина. Никто не смел шевельнуться. Только ласковый ветерок, обычно сменяющий непогоду, нашептывал что-то женщинам на ушко. Но те не понимали его слов, потому что легкие, разлетающиеся волосы на висках не давали им расслышать, что говорит ветер.
И вот с излучины реки донесся мужской голос: он тянул Распев Достойных. Вскоре появился сам Герк. Он медленно работал веслами. Толпа приветствовала его воплями.
— Герк! Смотри! Вон на небе твоя звезда! Она зеленая, Герк! Погляди!
Герк причалил, и ликование сменилось изумлением.
На дне лодки все увидели тело Лиу. Нагое и бескровное. Оно было как упрек. Губы и веки плотно сомкнуты. Ни царапины на коже, ни следа от ударов. Значит, никакой битвы не было.
Что же произошло? А главное, что теперь делать?
*
— Говори, — приказал Император Герку.
— Лиу предпочел умереть, не сражаясь.
— Зачем? — спросил Император. — Зачем ты привез его сюда? Почему не бросил тело в воды Устья? Ты обязан был это сделать. А теперь он снова среди нас — ни живой, ни мертвый. Свидетель чего-то, о чем мы не хотим знать. Что нам с ним делать?
Герк задумался. Он посмотрел на окружившую его толпу. Та выжидающе молчала.
Так порой судьба целого народа оказывается поставленной на карту. Страшный момент, когда вдруг понимаешь, что дорога ведет в пропасть и назад пути нет. Поединок Достойных, которого все с таким восторгом ждали, обернулся бесславием.
Соотечественники с недоумением взирали на Герка: неслыханно! Он нарушил
Герк почувствовал, что, если он немедленно что-нибудь не сделает, толпа обернется против него или, хуже того, против Императора и, дав волю инстинкту разрушения, ринется в город, чтобы разгромить его. Тогда он вытащил лодку на берег, поднял мертвое тело на руки и пошел с ним прочь, тяжело ступая. Никто не шелохнулся. Одна только Альтена, с ледяным надменным лицом, последовала за ним. Шли они долго и наконец добрались до тростниковой хижины.
Герк положил тело брата на выстланное мхом ложе. Альтена подошла и встала рядом. Так стояли они, неподвижные, растерянные, безмолвные. И все же Альтена постаралась, чтобы между ней и Герком осталось холодное пространство. От быстрой ходьбы и тяжелой ноши Герк весь покрылся потом. Его горячий терпкий запах вызвал у Альтены отвращение, и в душе ее шевельнулась ненависть.
*
Прошло несколько часов, а они всё стояли не двигаясь, в забытьи.
Герк безотрывно смотрел в лицо Лиу. Он смутно надеялся, а вдруг это все же сон. Ну конечно, никаких сомнений: сейчас Лиу раскроет глаза и узнает брата.
Надежда медленно умирала, вместо нее рождалась боль. Она была еще далекой и неопределенной, но уже неотвратимой.
Сколько времени прошло, прежде чем Герк осознал, что лицо брата начало искажаться? Оно действительно начало искажаться. Медленно, так что невозможно было определить, что именно в нем изменилось. Улыбка! Стала другой улыбка. Губы Лиу были приоткрыты — совсем чуть-чуть. Теперь они раздвинулись, и рот стал похож на рваную рану, за которой открывалась сухая, бездыханная плоть. Вот-вот станут видны навеки стиснутые зубы, а вокруг них — уже тронутые разложением десны.
Альтена за все это время ни разу не шевельнулась. Но вот она подняла голову и, с безошибочным чутьем, которым наделены одни только женщины, сделала нужный жест: накрыла тело умершего. До нее никто в Аквелоне не совершал таких ритуальных действий, действий жрицы, никто не пытался скрыть от взора живых таинственные метаморфозы смерти.
Она обернулась к Герку и проговорила с презрением:
— Что ты теперь намереваешься делать?
— Лиу просил меня исполнить его последнюю волю. Он выбрал тебя своей смертной восприемницей. И еще он хочет, чтобы мы с тобой были вместе.
— Но что ты сам собираешься делать?
— Отправлюсь в Рим. Останусь там на семь лет. А ты будешь меня ждать.
— Но что ты все же сделаешь?
Герк медлил с ответом, и она сказала за него:
— Ты похоронишь Лиу. Здесь, в хижине. Там, где постель. Там, где мы с ним были счастливы.
Она повернулась, собираясь уйти, потом вспомнила что-то, посмотрела с ненавистью на Герка и произнесла:
— Ты убийца.
*
На следующее утро, еще до рассвета, Герк пришел к Императору. Он собирался проститься с ним и взять верительные грамоты.