Дворец свечей

Перри Девни

— Так я и делала.

Его ресницы приподнялись, и страдание в этих темных омутах пронзило мою грудь острой болью.

— Со мной ты тоже посидишь?

Правильным ответом было «нет».

Но мое сердце прошептало:

— Да.

Глава 3

САРА

— Езжайте домой.

— Майло…

— Езжайте домой, мама. — Он выдержал ее взгляд. — Пожалуйста.

— Дела дома могут подождать.

— Какой смысл сидеть здесь и смотреть, как я просачиваюсь

сквозь бинты.

— Скоро тебе сделают пересадку кожи, — сказала Тереза.

— До этого еще несколько недель.

Кирк покачал головой.

— Мы не оставим тебя здесь одного. Это не вариант.

— Я не один, — парировал Майло. — У меня есть Сара.

Нельзя было усомниться в интимности заявления Майло.

Мой рот приоткрылся, когда все взгляды в комнате обратились ко мне. Когда взгляд доктора Вернона сузился, я убрала руку с перил кровати Майло.

У меня есть Сара.

Он мог бы сказать своим родителям, что у него есть команда медсестер и врачей, которые заботятся о нем. Нет. У меня есть Сара. Он сказал так, как будто мы были парой. Как будто я была его ангелом-хранителем, который был здесь, чтобы оберегать его, пока он выздоравливал.

Трепет в моей груди было невозможно игнорировать. Мне понравилось слышать эти слова. С другой стороны, из-за этого трепета меня, вероятно, уволят, так что все не было хорошо. Растерявшись, я опустила глаза в пол и стала подыскивать нужные слова.

Я могла бы пообещать его родителям, что буду рядом с Майло, и им не о чем было беспокоиться. Это было правдой и облегчило бы их опасения по поводу возвращения в Монтану. И я почти дала это обещание, если бы не непреклонный взгляд доктора Вернона. В заявлении Майло было слишком много интимности, поэтому это обещание только ухудшило бы ситуацию.

Я с трудом сглотнула и вздернула подбородок, избегая зрительного контакта с доктором Верноном и Майло, сосредоточившись на Кирке и Терезе.

— Не у всех пациентов здесь останавливаются члены семьи. Если вам нужно вернуться к работе, мы позаботимся о Майло. Я. Доктор Вернон. Весь персонал здесь. Он в хороших руках.

Это заявление, казалось, немного успокоило доктора Вернона. Его взгляд смягчился. Но с расстояния в фут я почувствовала, как напрягся каждый мускул в теле Майло. Его челюсть сжалась со слышимым щелчком.

Черт возьми. Это все потому, что я начала проводить ночи с Майло.

За прошедшую неделю я не пропустила ни одной из них. Я приходила к нему в палату после своей смены и сидела с ним, пока он ел. Часто я спускалась в кафетерий, и покупала себе еду, чтобы мы могли поесть вместе.

Мы почти не разговаривали. Мы смотрели телевизор. Однажды вечером я принесла книгу.

Я заполняла гостевое кресло Майло после того, как его родители уезжали в свой отель. Поначалу вечерние медсестры бросали на меня странные взгляды. Но я просто улыбалась и убеждалась, что они видели, как я входила и в палату Луны.

Я надеялся, что всех обманываю.

Что все они думали, что я провожу дополнительное время с двумя моими любимыми пациентами. Может, так оно и было.

Но мое сердце было не обмануть. И Майло тоже.

Я была здесь, потому что в нем было что-то такое, что я не могла оставить позади.

У меня был план уйти, но каждое утро я не могла заставить себя попроситься на работу в другую часть отделения.

Завтра был мой первый выходной за неделю, и я не была уверена, как переживу этот день без улыбки Майло.

Она не была большой и броской, но то, как сверкали его карие глаза, делало ее самой яркой улыбкой, которую я когда-либо видела. Он едва заметно обнажал свои ровные белые зубы, когда ухмылялся. У него была ямочка на правой щеке, но не на левой. Все смешалось воедино, его улыбка была нежной. Она была доброй, как и его глаза.

Эта улыбка вызывала большее привыкание, чем любой наркотик в этой больнице.

Эта улыбка была причиной, по которой я позволила себе увлечься.

— Мы оставим вас наедине, чтобы поговорить, — сказал доктор Вернон Майло и его родителям. Затем он бросил на меня взгляд, который кричал: «В коридор. Сейчас же.»

Я обошла кровать, кивнув Кирку и Терезе на прощание. Я не смотрела на Майло. У меня не хватило смелости увидеть скрывающиеся там разочарование и гнев.

Неужели он не видит? Я должна была провести эту черту. Я должна была, по крайней мере, притвориться, что еще не перешла границ. Фу. Что со мной было не так? Я даже не должна была очутится в таком положении.

Доктор Вернон придержал дверь и позволил мне выйти первой. Затем он закрыл ее за собой и вышел в коридор, скрестив руки на груди. Белый халат, который он носил, натянулся на его руках.

— Между тобой и твоим пациентом что-то происходит?

— Что? Нет. — О боже, мое лицо горело. Я была ужасной лгуньей.

Как я могла быть такой тупой? Доктор Вернон может сообщить обо мне в отдел кадров. Я могу потерять все. И ради чего? Симпатичного пациента, которого я знала всего неделю и который жил в Монтане. У нас не было никакого будущего. Майло и я…

Нет, прекрати. О чем я только думала? Не было никаких Майло и меня.

— Он мой пациент, — сказала я доктору Вернону. — Я составляла ему компанию.

— Ты нависаешь над ним.

— Я делаю так, чтобы ему было удобно. Ему больно, и его травмы… — На ум пришли другие оправдания, но я оставила их невысказанными.

Доктор Вернон изучал мое лицо с пристальностью штатного следователя. Потребовалась вся сила воли, чтобы не съежиться и не признаться в своей влюбленности в Майло, но каким-то образом мне удалось удержаться.

— У него была тяжелая неделя, — закончила я. — Я хочу помочь.

Доктор Вернон молчал, его пристальный взгляд блуждал по моему лицу. Пока, наконец, он не посмотрел через мое плечо на дверь Майло.