Дворец вожделений
Шрифт:
— Вот здесь живет Суйрэн.
Шизуру показала Сано маленькую, скудно обставленную комнату рядом с апартаментами Кэйсо-ин: лампа, шкаф с выдвижными ящиками и низкий столик, на котором возвышался буцудан — буддистский алтарь со священными текстами. Вокруг буцудана стояли курильницы с благовониями, лежали молитвенники.
— Она очень религиозна, — сказала Шизуру. — Хочет уйти в монастырь, когда станет слишком стара, чтобы работать.
Сано открыл шкаф и осмотрел содержимое — постельное белье, гребень и щетка, дешевый прибор для письма и скромная, почти монашеская одежда. Ничего порочащего добрую репутацию Суйрэн.
— Вы не заметили в ней
— Она была такой, как всегда… тихой, добродушной и трудолюбивой, — ответила Шизуру, — хотя ей пришлось надзирать за сбором вещей госпожи Кэйсо-ин, а внезапный отъезд вызвал великий переполох.
— Перед отъездом из Эдо она ни с кем не встречалась, не посылала записок?
— Начальник полиции Хосина задавал эти вопросы, и я могу лишь повторить: Суйрэн никуда не отлучалась. Она была слишком занята. И не отправляла никаких записок. И точно знаю, потому что проверяю все записки, уходящие из Больших Внутренних Покоев.
Похоже, Суйрэн не имела возможности связаться с похитителями, однако Сано не торопился снять с нее подозрения.
— Кто ее родственники?
Госпожа Шизуру назвала клан, в течение нескольких поколений служивший Токугаве и живущий в одном из отдаленных имений сёгуна.
— Она никогда не видится с родственниками. Обязанности постоянно держат ее в Эдо.
— В городе у нее есть друзья? — Сано не исключал, что служанка каким-то образом могла столкнуться с преступником и тот принудил ее сообщать о передвижениях госпожи Кэйсо-ин, а затем похитил женщин.
— Мне это неизвестно. Вся ее жизнь проходит здесь. — Шизуру обвела рукой Большие Внутренние Покои. — Сомневаюсь, что она вообще знакома с кем-то за стенами замка.
«Суйрэн не похожа на соучастницу преступления, — подумал Сано. — Возможно, сообщников не было вообще и Царь-Дракон узнал о поездке, увидев сопровождавшую Кэйсо-ин процессию, или из разговоров». И все же Сано не мог отринуть эту версию только потому, что Суйрэн не вызывала подозрений, а Хосина, высказавший ее, — доверия. Сообщником мог быть и дворцовый чиновник, и стражник, и служанка — любой из сотен людей, узнавший о поездке до того, как женщины покинули Эдо. Это мог быть даже кто-то из челяди Сано, где все знали, что Рэйко и Мидори собираются к горе Фудзи с госпожой Кэйсо-ин. Сано расстроился от одной мысли, что кто-то из его вассалов или слуг мог стать предателем. Перспектива проверять каждого ввергла его в уныние, тем более что сообщника могло и не быть.
Но есть ли путь, который не заведет его расследование в тупик? Канцлер Янагисава скажет ему, удалось ли в клане Кии обнаружить подозреваемых, более подходящих на эту роль, чем торговец Нарая. А пока придется искать сообщника здесь, в Больших Внутренних Покоях, начав с других людей, сопровождавших мать сёгуна.
— Покажите мне комнаты всех женщин из свиты госпожи Кэйсо-ин, — попросил он госпожу Шизуру.
Они начали с фрейлин. И если Суйрэн жила, словно монашка, эти дамы скромностью явно не отличались. В их комнатах Сано обнаружил роскошные одежды, украшения для волос, косметические средства, трубки для курения, игральные карты, музыкальные инструменты и кувшины с саке. Еще он нашел эротические картинки и резные нефритовые фаллосы, явно предназначенные для самоудовлетворения Сано неловко было вторгаться в интимную жизнь мертвых женщин. Госпожа Шизуру рассказывала об их добродетелях, и ничто не указывало на связь с преступником, похитившим их хозяйку. Вопреки версии Хосины все они
— Теперь я осмотрю комнаты служанок.
Служанки жили в общей комнате в отдельном крыле Больших Внутренних Покоев. Шизуру наблюдала от дверей, как Сано осматривает немного ношенную дешевую одежду и безделушки, оставшиеся в деревянных шкафах от погибших во время резни женщин. Он доставал из шкафа кимоно в белую и синюю полоску, когда что-то звякнуло. Сано просунул руку в рукав халата, вытащил матерчатый кошелек, затянутый шнурком, и высыпал содержимое себе на ладонь — пять блестящих золотых монет.
— Чье это? — спросил он, передавая кимоно Шизуру. — Оно принадлежало самой молодой служанке госпожи Кэйсо-ин. — удивленно сказала Шизуру. — Ее звали Марико. Что вы нашли?
Сано показал ей монеты.
— Откуда это у Марико?
— Не знаю. — На лице Шизуру мелькнула тревога. — Служанкам платили медью, не золотом. Марико потребовались бы годы, чтобы заработать столько денег, а она здесь всего шесть месяцев.
— Где она могла раздобыть деньги?
— Марико из бедной семьи, — покачала головой Шизуру.
Сано ощутил, как по телу от возбуждения забегали мурашки: версия Хосины вновь становилась актуальной. Деньги могли быть платой от Царя-Дракона, а Марико его шпионкой, сообщившей о поездке госпожи Кэйсо-ин. Возможно, она спрятала монеты перед отъездом, боясь лишиться во время путешествия. Вероятно, Царь-Дракон убил ее вместе с остальными членами свиты, избавляясь от свидетеля.
Быть может, Марико и не знала, как он собирается воспользоваться информацией, и, уж конечно, не предполагала, что никогда не вернется к своим запачканным кровью деньгам. И Хосина всего лишь ошибся, определяя личность сообщника Царя-Дракона. Видимо, к начальнику полиции следует относиться с большим уважением.
— Марико отлучалась из замка после того, как госпожа Кэйсо-ин объявила о своей поездке? — спросил Сано.
— Она и впрямь отлучалась, — задумчиво сказала Шизуру, и Сано понял, что ее мысли идут в том же направлении. — Она попросила отпустить ее на вечер, и я разрешила.
— Почему вы это сделали? — Сано знал, что служанкам предоставляются всего два выходных дня в год — в восьмом и в двенадцатом месяце. Вечер накануне отъезда не имел к этому никакого отношения.
— Марико сказала, что хочет навестить мать, которая очень больна и может умереть во время ее отсутствия, — объяснила Шизуру. — Я пожалела ее и потому согласилась. — В умных глазах главной виновницы вспыхнул ужас. — Вы полагаете, что вместо этого она отправилась к похитителям и известила их о поездке? Она всегда была честной, послушной девушкой. У меня не было оснований заподозрить ее во лжи. Если бы я в ней сомневалась, то ни за что не отпустила бы. — Мысль о невольном содействии преступлению заставила Шизуру потерять самообладание — впервые на памяти Сано. Она сникла.
— Возможно, она не лгала и вообще невиновна, — сказал Сано, обуздывая в душе подозрение, что Марико поступила именно так, как предположила Шизуру. — Но мне нужно знать, куда еще, кроме дома матери, она могла пойти.
Чиновница жестом показала готовность сделать все возможное, чтобы загладить ошибку, которая, как она опасалась, была роковой.
— Пойдемте со мной, и я покажу вам учетные записи.
Она провела Сано в крошечную каморку рядом с прачечным двором и открыла толстую книгу, содержавшую сведения о каждом проживающем в Больших Внутренних Покоях.