Чтение онлайн

на главную - закладки

Жанры

Дворняги, друзья мои...
Шрифт:

Нет, никогда не понять мещанину, годами не спускающего собаку с цепи, что она привязана к человеку другой цепью – духовной. И если собака выдерживает такую страшную психологическую нагрузку, то только потому, что смысл своей жизни она видит в служении. Как бы скверно ни обращался хозяин с собакой – избивал бы и плохо кормил – всё выдержит, всё простит ему дворняга, потому что весь смысл её жизни – в служении. И трагедия бездомной собаки не в том, что она бродит голодная, а в том, что ей некому служить. К сожалению, не все защитники животных понимают это. Вот, например, совсем недавно я прочитал в казахстанской молодёжной газете «Ленинская смена» небольшую заметку читателя И. Парфёнова об алма-атинских мещанах, получивших новые квартиры и бросивших на произвол судьбы собак, верно служивших им. Автор описывает, как собаки бродят «меж развалин и новых домов, выискивая, чем бы утолить голод», а по ночам «раздаётся тоскливый вой», лишающий людей покоя.

Автор полон сочувствия к оставленным животным, и лишь одного обстоятельства он не учёл: собаки по ночам воют не от голода, а от тоски по хозяину, который, по словам Джека Лондона, является для них единственным Повелителем, Кумиром, Богом… Вот уже почти полгода прошло с тех пор, как я прочитал книжку Владимира Гусева «Сказки и были Зелёного моря», а не могу забыть мимолётно рассказанную историю про Шарика, которого прогнали за то, что он был добр, и вот этот Шарик часами лежит на огороде и издали смотрит на свою конуру, где живёт теперь новый пёс… Каждый ли из нас может возвыситься, чтобы суметь отрешиться от своего легкомысленного верхоглядства и обрести способность понимать духовный мир животного и глубину его страданий?

Вероятно, кое-кто из читателей улыбнётся, читая эти строки. «Духовный мир», «глубина страданий» – не наивно ли употреблять такие понятия по отношению к животным? В связи с этим позволю себе сделать довольно большую выписку из труда Николая Гавриловича Чернышевского «Антропологический принцип в философии»:

«Говорят…, будто бы у животных нет тех чувств, которые называются возвышенными, бескорыстными, идеальными. Надобно ли замечать совершенную несообразность такого мнения с общеизвестными фактами? Привязанность собаки вошла в пословицу; лошадь проникнута честолюбием до того, что когда разгорячится, обгоняя другую лошадь, то уже не нуждается в хлысте и шпорах, а только в удилах: она готова надорвать себя, бежать до того, чтобы упасть замертво, лишь бы обогнать соперницу. Нам говорят, будто бы животные знают только кровное родство, а не знают родства, основанного на возвышенном чувстве благорасположения. Но наседка, высидевшая цыплят из яиц, снесённых другою курицею, не имеет с этими цыплятами никакого кровного родства: ни одна частичка из её организма не находится в составе организма этих цыплят. Однако же мы видим, что в заботливости курицы о цыплятах не бывает никакого различия от того обстоятельства, свои или чужие яйца высидела наседка. На чём же основана её заботливость о цыплятах, высиженных ею из яиц другой курицы? На том факте, что она высидела их, на том факте, что она помогает им делаться курами и петухами, хорошими, здоровыми петухами и курами. Она любит их, как нянька, как гувернантка, воспитательница, благодетельница их. Она любит их потому, что положила в них часть своего нравственного существа – не материального существа, нет, в них она любит результаты своей заботливости, своей доброты, своего благоразумия, своей опытности в куриных делах; это – отношение чисто нравственное».

Каким же высочайшим интеллектом надо обладать, чтобы не побояться всерьёз убеждать читателя, что духовные проявления свойственны не только собаке и лошади, но и обыкновенной курице! А ведь давно замечено, что чем человек ниже в своих нравственных качествах, тем безумнее и злей он относится к животным… На прохожего тявкнула подворотная собачка. Прохожий поднимает камень и бросает ей вслед. Но собачка побежала прочь – зачем же ей кидать вдогонку камень? А дело в том, что прохожий «оскорбился» – самолюбие задето. Вот вам классический образец поведения человека, страдающего «комплексом неполноценности».

Почти каждый, кто пишет статью в защиту животных, ссылается на стихи Сергея Есенина – на его знаменитую «Песнь о собаке» или на не менее знаменитые строки из другого стихотворения:… «и зверьё, как братьев наших меньших, никогда не бил по голове». Мне же хочется напомнить сейчас читателю строки поэта, которые обычно цитируются реже других:

Суки-сёстры и братья-кобели,Вы, как я, у людей в загоне…

Не знаю, был ли знаком Есенин с работой Чернышевского, о которой только что шла речь. Но в этих двух строчках мысль Чернышевского доведена до кульминации: поэт открыто провозглашает своё родство с «меньшими братьями» – родство духовной близости и родство общей судьбы. Те, кому довелось побывать в алма-атинской художественной галерее имени Т. Г. Шевченко, вероятно, надолго запомнят прекрасную картину Марка Порунина «Есенин», развивающую именно эту тему: рядом с задумчиво просветлённым поэтом сидит печальная собака, разделяющая его одиночество… И как отзвук мироощущения Есенина, звучит концовка стихотворения нашего современника Евгения Евтушенко «На смерть собаки»:

В переселенье наших душне обмануть природу ложью:кто трусом был – тот будет уж,кто подлецом – тот будет вошью.Но, на руках тебя держа,я
по тебе недаром плачу –
ведь только добрая душапереселяется в собачью.И даже в небе тут как тут,ушами прядая во мраке,где вряд ли ангелы нас ждут, —нас ждут умершие собаки.Ты будешь ждать меня, мой брат,по всем законам постоянствау райских врат, у входа в ад,как на похмелье после пьянства.Когда душою отлечуна небеса, счастливый втайне,мне дайте в руки не свечу –кость для моей собаки дайте.

Вообще – тему родства с животным миром не обошёл почти ни один из крупнейших художников слова русской и мировой литературы. И когда в печати появляется произведение противоположного направления, оно вызывает чувство неловкости за автора, ибо автор – пусть даже невольно – ставит себя вне всяких гуманистических традиций, демонстрируя ограниченность своего душевного мира.

Передо мной повесть Э. Габбасова «Засуха», опубликованная в 10-ом и 11-ом номерах журнала «Простор» за 1975 год. Я не собираюсь давать ей оценку в целом – скажу лишь, что автор достаточно убедительно раскрывает психологию людей, работающих в сельском хозяйстве. Но вот автор описывает, как один из героев повести – Люботуров – приезжает в Москву. Он останавливается у своих родственников. Садятся ужинать. И здесь настроение Люботурова портится: дочь родственника принялась кормить собаку. Он спрашивает, сколько мяса поедает собака в день. Ему отвечают: полкило. Дальше цитирую: «Люботуров едва не поперхнулся. Полкило мяса этой твари! Он ещё днём, мотаясь в поисках ночлега, заметил обилие собак в Москве. Их водили по тротуару, возили в метро, да и у родственников, в ожидании ужина, он прошёл на балкон и видел, как на поводу прогуливали собак.

– Что-то много собак в Москве, – заметил Люботуров.

– Модно их сейчас держать, – ответил родственник. – Одна семья из тридцати-сорока, наверно, держит собаку.

Люботуров расстроился. Он наскоро поел и сразу же лёг спать, Но сон не шёл. Сколько же собак в Москве? Подсчитал – около ста тысяч. Цифра показалась ему фантастической. Он сбросил половину. Так сколько же мяса поедают они в день? Цифра получилась мрачная: годовая сдача мяса нескольких совхозов уходила на пропитание тварей».

Нет, автор не хочет сказать, что его положительный герой не любит животных. Люботуров, уверяет нас автор, любил ласточек, беркутов, даже волков. Но самое главное – он, оказывается, любил чабанских собак. Как вы думаете: за что? «Чабанские собаки сами добывали себе пропитание, да ещё и людям служили… Но держать собаку ради потехи – это уж слишком». Бедный Люботуров! Бедный автор! Они увлеклись «голым» практицизмом и даже не подозревают, что помимо людей, содержащих собак ради потехи и моды, есть люди (и их большинство), общающиеся с природой и животными из чисто духовных потребностей – потому что без этого общения окружающий мир воспринимается ими «стерильно», неполноценно. И вот перед ними – автором и героем – возник образ идеальной собаки: и людям служит, и пищу себе добывает самостоятельно! Полное единомыслие с хозяином Бобика: ночью пёс сидит на цепи и охраняет, а днём бегает в поисках пищи! Полное совпадение с демагогическими рассуждениями павлодарского пенсионера: Прокопьев проявлял «заботу» о детях, а Люботуров – о мясопоставке…

А в мясопоставке ли дело? Неужели автор всерьёз полагает, что собаки отбирают мясо у людей? Может быть, источник раздражения героя кроется в другом месте? Почитаем повесть дальше. Перед сном собаке помыли лапы, подержали под душем. «Когда Люботурову предложили принять душ – он сам помышлял об этом, – с омерзением отказался. Этот очеловеченный пёс приносил ему неисчислимые страдания» (выделено мною – Н.Ш.).

Вот где наш автор полностью самообнажился! Не случайно перед этим он дважды употребляет слово «тварь» – вместе со своим героем он находится во власти мещанских представлений и ощущений, вместе со своим героем он бессилен возвыситься, чтобы понять, почему люди чувствуют себя счастливыми, очеловечивая природу и её обитателей…

Должен сказать, что повесть «Засуха» – это почти уникальное явление в художественной литературе, не делающее чести многоуважаемому журналу «Простор». Мне попадались заметки некоторых ретивых газетчиков, обвиняющих работников домоуправления в недостаточно интенсивных действиях по части истребления собак. Но антисобачья тема в художественной литературе – это для меня явление совершенно новое и, признаться, дикое.

Во втором номере «Нашего современника» за нынешний год опубликован страшный рассказ Петра Краснова «Шатохи». Мне кажется, что этот рассказ необходимо издать миллионным тиражом. Чтобы он ударил в сердце каждого, кто виновен перед нашими «меньшими братьями». Чтобы человек понял, насколько опустошена его душа, если в убийстве он находит развлечение.

Поделиться:
Популярные книги

Доктор. Заново

Афанасьев Семён
1. Доктор
Фантастика:
фэнтези
альтернативная история
5.86
рейтинг книги
Доктор. Заново

Неправильный диверсант Забабашкин

Арх Максим
4. Неправильный солдат Забабашкин
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Неправильный диверсант Забабашкин

Идеальный мир для Лекаря 8

Сапфир Олег
8. Лекарь
Фантастика:
юмористическое фэнтези
аниме
7.00
рейтинг книги
Идеальный мир для Лекаря 8

Газлайтер. Том 15

Володин Григорий Григорьевич
15. История Телепата
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
5.00
рейтинг книги
Газлайтер. Том 15

Дочь моего друга

Тоцка Тала
2. Айдаровы
Любовные романы:
современные любовные романы
эро литература
5.00
рейтинг книги
Дочь моего друга

Сильнейший ученик. Том 1

Ткачев Андрей Юрьевич
1. Пробуждение крови
Фантастика:
фэнтези
боевая фантастика
аниме
5.00
рейтинг книги
Сильнейший ученик. Том 1

Черный Маг Императора 17

Герда Александр
17. Черный маг императора
Фантастика:
юмористическое фэнтези
попаданцы
аниме
фэнтези
фантастика: прочее
5.00
рейтинг книги
Черный Маг Императора 17

Элита элит

Злотников Роман Валерьевич
1. Элита элит
Фантастика:
боевая фантастика
8.93
рейтинг книги
Элита элит

На границе империй. Том 10. Часть 5

INDIGO
23. Фортуна дама переменчивая
Фантастика:
космическая фантастика
попаданцы
5.00
рейтинг книги
На границе империй. Том 10. Часть 5

Наследник и новый Новосиб

Тарс Элиан
7. Десять Принцев Российской Империи
Фантастика:
городское фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Наследник и новый Новосиб

Пробуждение. Пятый пояс

Игнатов Михаил Павлович
15. Путь
Фантастика:
фэнтези
уся
5.00
рейтинг книги
Пробуждение. Пятый пояс

Личник

Валериев Игорь
3. Ермак
Фантастика:
альтернативная история
6.33
рейтинг книги
Личник

В семье не без подвоха

Жукова Юлия Борисовна
3. Замуж с осложнениями
Фантастика:
социально-философская фантастика
космическая фантастика
юмористическое фэнтези
9.36
рейтинг книги
В семье не без подвоха

Младший сын князя. Том 3

Ткачев Андрей Юрьевич
3. Аналитик
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Младший сын князя. Том 3