Дворянская семья. Культура общения. Русское столичное дворянство первой половины XIX века
Шрифт:
Если дворянки считались невестами уже после 17 лет, то дворяне, как правило, женились в возрасте около 30 лет – к этому времени мужчина уже достигал некоторых высот по службе, у него накапливался жизненный опыт, к тому же он осознавал необходимость жениться, чтобы упрочить свое положение в свете и оставить потомство. «В нашем обществе требуется, чтоб человек упрочил средства существования прежде, нежели он обзаведется семейством», – так говорилось в одном их пособий по правилам поведения дворян [163] . А. Ф. Вельтман сетовал: «Теперь ни девушки между собой, ни в разговоре о девушках, не говорят уже о внутреннем приданом: о богатстве и чистоте души, о достоинстве свойств и о чистоте сердца, даже не говорят и не спрашивают вообще о здоровье существа мыслящего, о замужестве; но спрашивают только, как велико приданое, и по количеству денег выводят расчет о выгодах замужества» [164] .
163
Головин И. Г. Светская философия или Книга жизни // Благонамеренный. 1859. № 5. С. 17.
164
Вельтман
Плуты и карьеристы нередко старались воспользоваться желанием родителей поскорее выдать дочь замуж. В 1845 году появился водевиль Д. Самойлова [165] , в котором женатый мужчина, скрыв свое семейное положение, делает предложение девушке, просит ее руки у ее отца и, получив согласие, одалживает у него крупную сумму денег без расписок, для чего, собственно, он изначально и приезжал.
Если чин и достаток потенциального жениха не удовлетворяли требованиям родителей, а его постоянные появления отпугивали более завидных женихов, молодому человеку могли отказать в доме. Так, в рассказе Н. А. Полевого «Дурочка» бедному юноше заявили: «…вы позволяете себе слишком короткое обращение с моею племянницею Паулиною, и мы просим вас вспомнить, что таким обращением вы можете повредить нашим семейным распоряжениям. Вы должны были заметить, что она почти невеста (Прасковья Ивановна наименовала гусара), и мы просим вас оставить мою племянницу в покое» [166] .
165
Самойлов Д. Наши, или Каких чудес не бывает в провинции. СПб., 1845.
166
Полевой Н. А. Дурочка // Сто русских литераторов. СПб., 1839. Т. 1. С. 468–469.
Если же сама невеста отказывалась от брака [167] или родители спустя какое-то время находили эту партию неподходящей, отказ делался в ритуальной форме: претендента благодарили за честь, но говорили, что дочь еще не думает о браке, слишком молода или же, например, намеревается поехать в Италию, чтобы совершенствоваться в пении. Впрочем, эту ситуацию можно было «повернуть вспять». В начале 1815 года Алексей Михайлович Милютин просил руки Елизаветы Дмитриевны Киселевой, но получил отказ, так как родители считали партию неравной. Тогда девушка принялась писать братьям, Сергей Дмитриевич приехал из Петербурга к ним в Москву и уладил дело. Да и сами родители, увидев, как расстроилась и даже заболела от переживаний их дочь, поспешили согласиться на этот брак [168] .
167
Как, например, Е. А. Сушкова (см.: Сушкова Е. А. Указ. соч. С. 106).
168
Милютин Д. А. Указ. соч. С. 11–12.
Интересны примеры свадеб, произошедших из благородных побуждений: Иван Петрович Мартос был вдов, имел дочек и сироту-воспитанницу, которую, бывало, обижали его дочери. Узнав, что одна из дочек дала ей пощечину и Дунечка разобиделась и хотела уйти от них в услужение, хозяин дома надел вицмундир, все ордена и сделал воспитаннице официальное предложение: «Милостивая государыня, Авдотья Афанасьевна, имею честь просить вашей руки». Дочки злились на отца, но относились к мачехе с почтением, а та всю жизнь платила им добром за зло [169] .
169
Каменская М. Ф. Указ. соч. Т. 56. С. 342.
В поместьях, вдали от «света», девушкам было предоставлено больше свободы. Например, героиня пушкинской «Метели», будучи влюблена в бедного армейского прапорщика, виделась с ним в сосновой роще или у старой часовни, где они клялись друг другу в любви и сетовали на судьбу [170] . Известно, что тайные бракосочетания были не столь редким явлением и в столицах (к примеру, как вспоминает Е. А. Сушкова, ее отец часто устраивал такие браки) [171] . Однако такой шаг для девушки был крайне опасен. Молодой человек мог обмануть и не жениться и, таким образом, опозорить ее. Так, одна героиня из повести «София», дочь благородных родителей, из-за своего падения говорит о себе: «я презренная Лиза, – я, которую каждый извозчик может с усмешкою назвать Лизою!» [172] Она боялась, что посторонние люди могли обратиться к ней непочтительно, только по имени, без отчества, подчеркнув позор ее падения, так, как обращались к женщинам легкого поведения.
170
Пушкин А. С. Полн. собр. соч. Т. 6. С. 103.
171
Сушкова Е. А. Указ. соч. С. 36.
172
Николай М. Софiя // Библиотека для чтения. 1835. Т. 8. № 1. С. 138.
К тому же похищение дочерей от родителей для вступления с ними в брак составляло уголовное преступление [173] . Чтобы избежать наказания, следовало просить прощения у родителей.
В «Героях нашего времени» С. О. Бурачка дана сцена подготовки к побегу двух влюбленных:
173
Свод законов Российской империи, повелением государя императора Николая Павловича составленный. Законы Гражданские и межевые. Т. 10. Ч. 1–2. СПб., 1842. Ст. 8.
174
Бурачёк С. О. Указ. соч. С. 204.
Совершались и фиктивные браки. Например, обер-шталмейстер Беклемишев выдал свою любовницу замуж за дворянина П. П. Мельникова, чтобы их сыновья получили дворянские права. Невеста видела своего «мужа» только при венчании в церкви, зато прижила с Беклемишевым двух сыновей [175] .
В случае общего согласия начинался ритуал подготовки к браку. Всех близких и знакомых извещали о предстоящей свадьбе; на это извещение надо было отвечать горячими поздравлениями, даже если известно было что-нибудь, компрометирующее одну из сторон. По случаю помолвки рассылали розовые билеты с этим известием. М. А. Дмитриев вспоминал, что «написал известительные письма о моей помолвке ко всем, даже далеким родным, и к ближайшим знакомым. И к кому только не писал я!» [176]
175
Дельвиг А. И. Указ. соч. Т. 1. С. 40.
176
Дмитриев М. А. Указ. соч. С. 171.
Вот пример такого извещения: «Николай Семенович Киршев, извещая о бракосочетании его с Ольгою Николаевною Бедуновой, покорнейше просит пожаловать, для присутствования при священном обряде, в церковь Св. Троицы, а оттуда в квартиру его…» [177] А вот литературный пример извещения, написанного неподобающим образом: «Дарья Петровна Пронская, имея честь уведомить о помолвке пасынка своего, Николая Дмитриевича, с Софьей Васильевной Холмскою, покорнейше просит пожаловать сегодня на вечер» [178] . Составлено оно не по форме, к тому же его следовало написать и разослать заранее.
177
Брант Л. В. Воспоминания и очерки жизни. С. 291.
178
Бегичев Д. Н. Семейство Холмских. Ч. IV. С. 307.
Жених обязан был делать визиты к родным, а также милостивцам и благодетелям невесты, дарить деньги слугам семьи невесты, затем (если позволяли средства) покупать обычные подарки для невесты: например, четырехместную карету, белую шаль, а также бриллианты, жемчуг, цуг вороных лошадей, богатую ливрею с гербами, нанимать щегольски одетых кучера и форейтора [179] . Менее обеспеченные женихи дарили конфеты, фрукты и цветы (правда, цветы становятся популярным подарком только к середине XIX века) [180] . Согласно рекомендации специального руководства о правилах светского тона, жених должен был заказать кольца, на которых обыкновенно вырезались месяц, число обручения и заглавные буквы (на жениховом кольце – имени невесты, на невестином – жениха) [181] .
179
Как это описано в «Семействе Холмских» Д. Н. Бегичева.
180
Келлер Е. А. Праздничная культура Санкт-Петербурга: Очерки истории. СПб.: Изд-во Михайлова В. А., 2001. С. 245.
181
Светский человек, или Руководство к познанию правил общежития. С. 162.
Перед свадьбой жених устраивал мальчишник: встречу с приятелями по холостой жизни и прощание с молодостью [182] . С. Н. Глинка писал, что перед его свадьбой, на прощальном холостом ужине, были у него почти все писатели того времени [183] . У девушек мог быть девичник. М. Ф. Каменская (до замужества Толстая) вспоминает, как накануне девичника, по русскому обычаю, молодые девушки были с невестой в бане, а потом у ее тети в комнатах без мужчин пели свадебные песни, пили, ели и плясали [184] . Также, судя по воспоминаниям М. Ф. Каменской, в 1830-х годах было еще в моде, чтобы подруги невесты сходились в ее доме шить приданое [185] .
182
Лотман Ю. М. Беседы о русской культуре. С. 105–125.
183
«Был Николев, был Шатров, Измайлов, Кокошкин, Иванов, князь Шаликов, Жуковский и Мерзляков» (Глинка С. Н. Указ. соч. С. 284).
184
Каменская М. Ф. Указ. соч. Т. 57. С. 329.
185
Там же. Т. 58. С. 632.