Двойная игра
Шрифт:
— Я напуган, — с манерной медлительностью произнес Корд. — Но прежде чем вы натравите своего босса на меня, я хотел бы спросить о вашей сестре Рейлин. Как она? Что она делала эти последние шесть лет?
Вопрос был задан настолько неожиданно, что он поразил Эшлин, словно удар кулаком. Она попыталась сдержать слезы, навернувшиеся на глаза.
— Рейлин ничего не делала. Она умерла немногим более пяти лет назад.
— Она — что? — Корд искренне ужаснулся, услышав эту новость. Образ Рейлин, пылкой и смеющейся, мелькнул перед его мысленным взором. — Она мертва? — повторил
Эшлин презрительно воскликнула:
— Пожалуйста! Не надо только фальшивых сочувствий. Вы нисколько не ценили Рейлин.
— Это не правда, — возразил Корд. — Она мне очень нравилась. И… и у меня очень нежные воспоминания о ней.
— Хорошее словечко «нежные», — взглянула на него Эшлин. Раздумывая над теми отношениями, которые были у ее сестры с Кордом Уэем, она не могла себе представить, какого рода воспоминания он хранил о ней. — В любом случае, вы доказали, как нежны были с Рейлин, когда ушли из ее жизни шесть лет назад и даже не побеспокоились связаться с ней снова.
— Рейлин не возражала против того, чтобы я уехал из города. Мы обговорили это до моего отъезда, и она пожелала мне доброго пути. Почему вы так… Минуточку! Я помню, что был какой-то разговор, который мы вели с Рейлин о вас. — Корд смотрел пристально на Эшлин, прищурив глаза и пытаясь вспомнить фрагменты того разговора. — Рейлин сказала мне, что вы думали будто я и она влюблены друг в. друга. — Он также вспомнил, как посмеялся тогда вместе с Рейлин над наивностью девушки. — Мы никогда не были влюблены, Эшлин, — уверил он ее. — Ни Рейлин, ни я. Даже не делали вида, что это так. Мы всегда были честны по отношению друг к другу.
Он отдавал себе отчет в том, что пытаться объяснять, в чем заключается приятное-ни-к-чему-не-обязывавшее-времяпрепровождение, мрачной, глядевшей недоверчиво, поджавшей губы Эшлин было совершенно безнадежным делом.
— Вы привыкли друг к другу. — Голос Эшлин звучал холодно и осуждающе. — Я знаю, что было между вами.
Рейлин была простодушной во всем, что касалось мужчин и секса, считая взгляды Эшлин по-детски романтическими и безнадежно нереалистичными. «Вовсе не надо быть влюбленной в парня для того, чтобы заниматься с ним любовью, Эшлин». — Она так и слышала голос своей сестры, и ее смех отдавался эхом у нее в ушах. Кроме того, Рейлин, как ей и подобало, не сказала «заниматься любовью». Она употребила крепкое уличное слово, которое заставило Эшлин передернуться. А Рейлин заливалась пуще прежнего.
— Вы знаете, Эшлин? Действительно? Я понимаю, почему вы сердились на меня, думая, что я бросил Рейлин с разбитым сердцем. Но все было не так.
Корд про себя удивлялся настойчивости, с которой пытался убедить Эшлин. Возможно, потому что ее сестра была мертва, и он хотел облегчить боль, которая, как он видел, отражалась в ее глубоких голубых глазах.
— Рейлин и я получали удовольствие оттого, что бывали вместе, мы были хорошими приятелями…
— Я бы описала ваши отношения совсем не так. Конечно же, все это ничего не значит теперь. Это было давно.
— И Рейлин мертва, — тихо согласился Корд. —
Девушка не отвечала.
— Она болела? — помог ей Корд. Эшлин покачала головой.
— Она утонула.
Воспоминания о той ужасной ночи, о том, как полиция барабанила в дверь, как пришлось долгие часы ждать ужасного ответа, нахлынули на нее, и она закрыла глаза, пытаясь не выдать волнения. На какой-то момент она вспомнила себя в их обшарпанной старой квартире, с детьми на коленях, пытающуюся постичь ужасную весть. Дэйзи
было тогда всего несколько месяцев, Макси еще не исполнилось двух лет.
Она глубоко вздохнула и заставила себя продолжать.
— Рейлин поехала кататься на лодке с какими-то друзьями. Они пили целый день, а вечером случилось несчастье. Каким-то образом лодка перевернулась. На Рейлин не было спасательного жилета, и на других тоже, и она не очень хорошо плавала. Двое ребят смогли доплыть до берега и позвать на помощь. Спасатели вытащили из воды Рейлин и еще троих на следующий день, — добавила она уныло.
Корд тяжело вздохнул.
— О Боже, Эшлин, мне очень жаль. Она была такой молодой и красивой, и полной жизни.
— Она была безрассудной. — Голос Эшлин прозвучал напряженно. Она крутила ремешок дешевых, купленных в универмаге часов. — Рейлин была дикой, всегда искала что-нибудь волнующее, всегда рисковала.
Эти поиски острых ощущений и приключений закончились беременностью, и на свет появились две девочки, которых Рейлин как будто обожала, но о которых никогда не заботилась. Это был удел Эшлин, и она окружила любовью и заботой своих племянниц, как будто они были ее собственными детьми. Они и стали ее собственными. Она была единственной матерью, которую они когда-либо знали.
— Обычная ежедневная жизнь была скучна для Рейлин, — мягко добавила Эшлин.
— Я знаю. Я тоже испытывал подобное достаточно долго.
— Рейлин однажды сказала, что вы с ней родственные души, — тихо проговорила Эшлин, вспомнив невинное откровение своей сестры. А память подсказывала гораздо больше, чем эта фраза.
Никогда не дремавшее чувство опасности укололо ее. Какие там «родственные души»! В романе Рейлин с Кордом Уэем не было ничего духовного. Чисто физическая страсть, и не без последствий. Дэйзи стала результатом их диких, страстных ночей.
У Эшлин перехватило дыхание. Не сошла ли она с ума? Что она делает, предаваясь воспоминаниям о Рейлин и Корде Уэе? Он не знал, что у него есть дочь он не имел никакого представления о существовании Дэйзи. Но он не глуп, и ему будет нетрудно увязать все детали воедино, если, конечно, они ему станут известны.
Эшлин мысленно вернулась к той ночи, когда она пыталась сказать Корду о беременности Рейлин, к той ночи, когда он объявил ей, что уезжает и не собирается возвращаться. Холодный, тошнотворный страх охватил ее. Рейлин предупреждала о силе Уэев. Ее предупреждение сегодня было так же актуально, как и в ту ночь. Ведь, если Корд Уэй узнает, что у него есть дочь, и решит предъявить на нее свои родительские права, он, вероятнее всего, победит, несмотря на то, что прошло столько лет после ее рождения.