Двойная игра
Шрифт:
— Ведется ли подготовка к открытию кемпинга? Он должен начать работу в следующие выходные. Поскольку мы в первый раз открываемся так рано, надо бы…
— … тщательно все фиксировать, чтобы в дальнейшем знать, стоит ли так рано открываться, — прервала его Мери Бет.
— Я думаю, вы об этом уже сто раз слышали. — Голос Корда потеплел.
— Тысячу, — со смехом отозвалась Мери Бет. — Кстати, до меня дошли слухи, что в штат приехал инспектор Американской туристической ассоциации. Предположительно, он находится сейчас в Йосмите и, возможно, потом
Корд почувствовал интерес.
— Ассоциация всегда давала высокую оценку нашей работе. Мы не можем поступиться репутацией.
Он еще раз пожалел, что его нет сейчас на месте. Он нужен был там!
— Не беспокойтесь, кемпинг покажется во всем блеске, даже если господин инспектор приедет в день открытия, — заверила его Мери Бет. Она помедлила. — Я уже говорила, что у нас проблемы с шеф-поваром?
— Проблемы с Джеком? — В голосе Корда звучало сомнение. — Нет, вы мне ничего об этом не говорили, Мери Бет.
— Не хотела вас беспокоить. Я думала, что сама с этим справлюсь. — Еще пауза. — Джек собирается увольняться, Корд.
— Что? — Корд чуть не уронил трубку. Это было совсем не то, о чем бы он хотел узнать, находясь за сотни миль от своей базы. Их кухня высоко ценилась в туристическом мире и в прошлом году вышла на четырехзвездочный уровень. Корд застонал. Потеря Джека Таунсенда, их молодого и подающего большие надежды шеф-повара, могла вызвать последствия, о которых он даже думать не хотел. — Что произошло, Мери Бет?
Она вздохнула.
— Помните того агента, Тари Кина, который приезжал в прошлом месяце?
— Придурок, который носил тюрбаны и гадал на таро? — Корд передернул плечами при этом воспоминании. — Помню.
— То ли он предсказал Джеку судьбу, то ли еще что-то в этом роде, однако Джек теперь-уверен, что ему необходимо уехать во Францию и изучать французскую кухню. Он чувствует себя плохо в Монтане, говорит, что его во всем ограничивают, и…
— Он чувствует, что его ограничивают, потому что он заключил со мной контракт еще на два года. Пусть только попробует уволиться! Я заставлю его платить неустойку. Я его разорю, и у него не хватит денег не только на билет во Францию, но даже на поварешку!
— Если позволите, я не буду вас цитировать, — спокойно сказала Мери Бет. — Если мы будем ему угрожать, он только озлобится. Я имею в виду Жака. Теперь он требует, чтобы его называли именно так.
Корд так сильно сжал трубку, что костяшки пальцев побелели.
— Я думаю, что мне лучше приехать сегодня вечером.
— Он решил отправиться во Францию, и вы не заставите его отказаться от этой мысли, даже если будете ему угрожать неустойкой, — ответила Мери Бет. — Я бы вам советовала остаться и помочь брату с выборами. А уж я попытаюсь убедить Джека, что его место здесь, в Монтане.
— Что вы собираетесь делать? Гадать ему по руке? Или, может быть, на кофейной гуще?
Мери Бет рассмеялась.
— Простите, что упомянула об этом, но я хотела чтобы вы были осведомлены о положении дел. В самом деле, Корд,
— Дела Уатта идут хуже, чем я предполагал, — признался Корд. — Как бы мне ни хотелось уехать, я чувствую, что обязан остаться и помочь ему. Но если…
— Позвольте мне самой позаботиться о Жаке, — сказала Мери Бет. — Я буду держать вас в курсе.
После стольких уверений, что кухне турбазы в Глетчере не грозит потерять шеф-повара, Корд решил выполнить свое обещание и остаться в Уэйзборо. Он был расстроен, но чувствовал, что чушь, которую нес Джек о своем предназначении и гадании на картах, могла больше повредить делу, чем отсутствие Корда и то, что он позволил незаменимой Мери Бет самостоятельно улаживать дела с восприимчивым молодым человеком.
— С вами все в порядке? — Этан Торп взял Эшлин под руку. Они только что покинули холл больницы, переоборудованный для приема донорской крови. — По-моему, вы не очень твердо стоите на ногах.
— Все хорошо, только немного голова кружится.
Эшлин пыталась убедить в этом его и себя тоже. После сдачи пинты крови она чувствовала слабость и дурноту, и несколько глотков сока, которые она успела сделать, ничуть не помогли.
— Отойдем назад. — Этан оттащил ее к стене. — Фотографы снимают Дэна и Синди.
Эшлин взглянула на Кларкстонов и подивилась их неукротимой энергии. Кандидат и его жена также сдавали кровь, но вид у них был вполне здоровый и радостный. Они готовы были тут же отправиться на митинг и пожать сотни рук. Дэн Кларкстон даже умудрялся шутить с репортерами. Эшлин сама позвонила утром во все местные газеты и предупредила о том, что Дэн появится в пункте сдачи крови.
— Синди и я сдаем кровь несколько раз в год. Каждый раз, когда в этом возникает необходимость, — рассказывал Дэн прессе. — Сегодня утром, услышав по радио, что запасы крови истощились, мы тут же решили приехать сюда и вскрыть вены.
Репортеры хихикали и записывали цитату. Фотографы снимали фотогеничного кандидата и его жизнерадостную жену. Эшлин прислонилась к холодной стене, смотрела и слушала. Первым о приеме крови услышал Этан Торн. Он позвонил Кларкстонам из офиса и предложил им немедленно поехать в больницу. Предложения Торпа зачастую звучали как приказы, но Кларкстоны всегда подчинялись.
Идея принадлежала Этану, но это была политика, разве не так? Эшлин не уставала удивляться тому, как легко смешивались имидж и сущность, создавая нечто не совсем настоящее, но и не откровенно поддельное.
Однако вряд ли эти поиски истины были ко времени. Она вдруг почувствовала себя хуже. Перед глазами все заволокло дымкой.
— Вам, наверное, не следовало сдавать кровь, — нахмурился Этан. — Вы так худы. Слишком худы, чтобы позволить себе сдавать кровь.
— Я должна была, — прошептала Эшлин. — Ситуация критическая, а ограничения по весу меня не коснулись. — Ей казалось, что вместо положенной пинты из нее просто выкачали всю кровь.