Двойная игра

Босуэлл Барбара

— Не плачьте, — сказал Уатт после того, как она положила трубку.

— Я и не плачу. — Кендра глотала слезы. — Просто терпеть не могу, когда Эшлин на меня сердится, а сейчас она просто в бешенстве. Она не желает иметь ничего общего с нашими двоюродными братьями, но я не могла не вмешаться. Ребята и так глупы, а тут еще и напились. Они думали, что чашка кофе поставит Бена на ноги. — Уатт обнял ее за плечи. Она почувствовала себя маленькой и слабой, я у него возникло сильное желание привлечь ее еще ближе и обнять по-настоящему. Кендра отошла от него. Ее лицо посуровело. — Я отношусь к другим Монро не так, как Эшлин.

Когда мы сюда переехали, ей было двенадцать, а мне всего четыре. Я росла вместе с двоюродными братьями. Я хорошо знаю всех своих тетушек и дядюшек. Эшлин, Шейн и мама не хотели иметь с ними никаких дел. Они помнили, что, когда наш отец был военнослужащим, никто не смел мешать нас с грязью.

— Ваш отец служил в армии? — переспросил Уатт. Он был удивлен.

Кендра поджала губы.

— Мой отец был тем редким Монро, которому повезло. Он окончил школу и сразу после этого пошел в армию. Он встретил маму, когда их часть была расквартирована в Нью-Джерси. Они поженились, потом родились мы. Где мы только ни жили! Отец хорошо служил. Но когда он ушел из армии, то сделал большую ошибку: привез нас сюда, в Уэйзборо. Эшлин говорит, что, как только мы переехали сюда, дела пошли хуже. — Кендра пожала плечами. — Но я тогда была слишком маленькой. Я не помню другой жизни. Все, что я видела, это спившийся отец, околачивавшийся в баре «Прибрежный», и Рейлин, сходившаяся с любым парнем, который ее хотел. И еще многое другое. Мама, Шейн и Эшлин старались держаться от этого подальше. Они говорили, что мы не похожи на других Монро, но я не понимала, чем мы от них отличаемся.

— Кендра, вы действительно от них отличаетесь, — тихо сказал Уатт. — Я вижу, что вы умная и законопослушная молодая женщина с большим чувством ответственности. Это не те качества, которые можно приписать… среднестатистическому Монро.

— Это делает меня выдающейся Монро? — Кендра улыбнулась, и в ее глазах вдруг зажегся лукавый огонек. — Я помню, что когда я была маленькой, то часто играла с моими двоюродными братьями, вы с ними сегодня познакомились. Их тупость забавляла меня. И до сих пор забавляет. Когда они болтают, пытаясь разобраться в чем-то, или строят планы, это просто паноптикум.

Уатт улыбнулся.

— Крыша едет.

Улыбка Кендры погасла. Она молча смотрела на толпу родственников больных в приемном покое. Люди сидели, ходили, тихо переговаривались между собой.

— Вы должны ехать домой. Сейчас приедет тетя Дэбби, будет плакать, кричать, проклинать персонал больницы… Представляете, как здесь на это отреагируют?

Уатт вообразил себе эту пугающую сцену.

— Я… останусь, — сказал он с сомнением в голосе. Это было сказано так, как будто он согласился, чтобы ему пломбировали зуб без новокаина. Кендра словно ощетинилась.

— Думаете, у вас хватит мужества справиться с этим? — Она одарила его страстным взглядом, подошла к стулу и села, грациозно положив ногу на ногу.

Уатт не на шутку встревожился. В ней и следа не осталось от жалкого обиженного ребенка, пробудившего в нем инстинкт защитника. Теперь она была опытной соблазнительницей, которая постоянно являлась ему в снах. От этих снов он просыпался каждую ночь, как от толчка, весь в поту.

Что она такое, чего она хочет? Маленькая девочка-сиротка, имевшая несчастье родиться умной и красивой и все же считаться отребьем в Уэйзборо? Или расчетливая юная соблазнительница,

прекрасная, умная и безнравственная, пытающаяся вовлечь его в историю, о чем он, может быть, всю жизнь будет жалеть?

Кем или чем бы ни была Кендра Монро, она околдовала его. Никогда раньше он не встречал женщины, которой не мог бы сопротивляться. Он никогда никого так не желал. Он уже давно причислил себя к убежденным и несгибаемым старым холостякам, которые всему на свете предпочитали одиночество. Мужчины с подавленной сексуальностью. Не те, что теряют голову от одного взгляда на женщину. Не те, что видят опасность, но не могут уйти от нее.

И все же он вернулся, чтобы поддержать Кендру, чтобы быть рядом с ней.

— Я решил дождаться тети Дэбби.

Кендра удивленно уставилась на него.

— Зачем? Она сведет вас с ума. Она всех с ума сводит.

Уатт пожал плечами.

— Может, у меня Месячник опасной жизни.

— Больше похоже на Месячник глупой жизни, — откликнулась Кендра.

А может, просто Месячник жизни, а не существования. Уатт взял ее за руку. Рука была маленькой, мягкой и холодной. Она тонула в его большой теплой ладони.

— Не надо было ждать меня, Эшлин, — проговорила, задыхаясь, Кендра, входя в квартиру.

Эшлин встала и положила книгу, которую она читала, страницами вниз на диван.

— Как чувствует себя Бен?

— Между жизнью и смертью. Говорят, так будет еще сорок восемь часов, но я почему-то думаю, что он выкарабкается.

— Кендра, прости, что я отчитала тебя по телефону. — Эшлин стояла позади сестры, положив руку ей на плечо. — Я знаю, что ты должна была помочь мальчикам. У тебя просто не было выбора. Они сами, конечно, не смогли бы позаботиться о себе. Меня просто взбесило то, что тебе пришлось с ними связаться. Мы пытаемся жить достойно, и тут появляются они и снова тянут нас в эту грязь. Это никогда не кончится. — Эшлин быстро и виновато сжала руку сестры. — Я говорю с тем же осуждением, что и все люди в этом городе. — Она зло рассмеялась. — Наверное, так же Уэи говорят о Монро.

— Странно, что ты заговорила об Уэях, — небрежно бросила Кендра, искоса поглядывая на сестру. — Сегодня в больнице был Уатт Уэй. Он дождался приезда тети Дэбби и вмешался, когда она уже собиралась закатить истерику. Успокоил ее, а затем переговорил с персоналом больницы. Он сказал, что когда Бен придет в себя, он отправит его в больницу штата лечиться от алкоголизма. Доктор сказал, что если за Бена хлопочет Уэй, то волноваться не о чем.

— Господи Боже мой! — Эшлин возвела глаза к небесам. — Как я рада, что не присутствовала на этом спектакле!

— Спектакле? — повторила Кендра, смешавшись.

— А ты думала? Это шито белыми нитками! Дэн Кларкстон сегодня устроил представление со сдачей крови, и Уатт Уэй решил тоже показать свою гуманность. Он, наверное, весь день просидел в больнице, ожидая, не подвернется ли такая возможность! Он использовал тетю Дэбби и Бена, чтобы выставить себя в качестве друга бедноты, и разыграл эту сцену перед потенциальными избирателями, чтобы они всем рассказали, какой он добрый!

Кендра побагровела. Неужели она ошиблась и приняла политические игры за доброту и личный интерес к ней? Эта мысль потрясла ее. Она всегда думала, что сама слишком хитра и проницательна, чтобы кто-либо мог ее обмануть.