Двойная игра

Котенко А. А.

– Не бойся, это не больно, расслабься.

Холод от его рук прошел по моим плечам, сорвал с меня платье, которое ненужным грузом упало на мягкий красный ковер.

Мягкие губы вампира ласково щипали меня за щеку, за ухо, за шею… моя голова коснулась гобелена дивана, и тут… мои глаза широко распахнулись, мне показалось, будто кто-то вонзил мне в шею две широких острых иглы. Но я не кричала, и больно мне действительно не было. Словно заморозило мне шею, мне было не вздохнуть, и я видела только одно - алый крест с золотыми фентифлюшками, нарисованный неизвестным мне живописцем. И я чувствовала, как

ледяной холод тела моего будущего мужа проникает в мои жилы. Его грудь лежала на моей, но в нем не билось сердца…

– Я тебя люблю, люблю, люблю, ты меня слышишь?
– огонь объял мое обнаженное тело.

Знакомый голос. Драко, мой милый Драко. Я закрыла глаза и провалилась в забытье.

* * *

Я ее предупреждал. Намеками, потому что напрямую сказать стеснялся. И она попалась в тот самый капкан.

Разве можно быть до такой степени любопытной, чтобы напиться крови вместо вина! Да, я ей не сказал, что если человек изопьет из вампирского бокала, то начнется процесс обращения. Тогда разум его притупится, и человек станет подвержен зову до такой степени сильно, что его невозможно будет вывести из состояния гипноза.

Вампиры - хитрые твари. Они никогда своего не упустят. Зато я отдал свою подопечную им из рук в руки. Надо было хватать ее в охапку и бежать из этого замка еще вчерашней ночью после исцеления зуб этого Вико.

Как мне не понравилась реплика старого вампира о том, что он жаждет свежей крови. Если не Марию, то меня, точно покусают.

И вот я вижу, каким наглым образом эти двое опоили мою подопечную. Да, да, да, я буду рад, если ее от меня заберут, да, я не попаду под трибунал, если Мария выйдет замуж за Драко, как она и грозится. Но что-то тревожное бьется в моей груди. И имя ему сердце. Но что-то противное щиплет мою душу. И имя ему совесть.

Почему-то, когда я увидел красноглазую Марию, крутящейся у зеркала и хвастающей о скором ее замужестве с Драко, мне стало не по себе. "Не допусти этого, Димиан!" - пронеслось у меня в голове.

Я постараюсь. Я спрятал Фильку в астрал и на цыпочках отправился вслед за девушкой. Я не знал, что делать, главное, не допустить полной инициации. Тем более, эта ненормальная решила в ту же ночь лишиться девственности. Ой, будь я девушкой, никогда бы не стал спать с вампиром, будь он трижды красив. А вампирки меня не прельщали. Я не любил их худые лица и впалые глаза, и с этим ничего не могли поделать даже сильные привороты.

Помнится, был у нас в магической школе один урок на тему "Устоять перед зовом". И магистр привел нам в лабораторию как раз похотливую девушку-вампира. Она опоила меня кровью, оговорила, очаровала, но своего не добилась, мое заклятье, которым я защитил собственный разум, не позволило ей полностью завладеть моей душой. За это я получил высший балл. А теперь мне надо было достать из пасти вампира мой подопытный экземпляр.

Мне вдруг подумалось, что если я в отчете напишу о геройском поступке спасения очарованной вампиром, то это очень сильно повысит мой балл, потому что избавить от влечения к вампиру - очень сложно.

Я затаился в кустах на террасе и наблюдал, как мило ворковали Мария с Драко, и чуть не уснул, когда вдруг заметил, что жених тащит невесту прочь с балкона.

Мне

пришлось держаться на расстоянии. Поэтому я чуть не опоздал. Когда я вбежал в комнату, раздетая Мария уже лежала на диване, а вампир, расстегивая брюки, впился в ее шею. Глаза моей подопечной были похожи на два красных стеклянных шара, рот открыт, а по шее, там, где зубы Драко впились в ее артерию, текла струйка крови.

Это было страшно, и с этим надо было срочно что-то делать. Инициация закончилась, главное, не упустить теперь возможности отменить уже содеянное. Судя по тому, что Мария любила называть себя пречистой, я надеялся, что она девственница в свои двадцать лет…

Я закрыл глаза и прочитал заклинание. Вампир и заметить не успел, как невидимая пленка окутала его тело и подняла в воздух.

Он метался и кричал, он не понимал, что с ним происходит, зато я прекрасно знал, что с ним делать. Я выбросил брыкающееся тело в окно. Насколько я помнил, замок был окружен рвом, получалось, Драко по моим расчетам должен был свалиться в окружающий Розенштадт водоем. За два часа до рассвета он сумеет выбраться оттуда только про очень большом желании и воле к жизни. Но это меня не интересовало: спасется - молодец, если нет - сам виноват.

Я встал радом с практически бесчувственным телом моей подопечной. Чтобы отменить инициацию девственницы, нужно сделать ее женщиной, говорилось в учебниках. И это должно произойти по любви. Последнее условие не выполнялось, и я представил, что завтра стану вампиром, и закончу школу живым мертвецом.

Я не любил Марию ни капельки. Ее упругая большая грудь не возбуждала меня. Мне не хотелось прижать к груди эту сломанную только что игрушку, из артерии которой каждую секунду выливалось по полбокала крови. Липкая красная жидкость впитывалась в гобелен одеяла, а моя подопечная, теперь уже не гипотетическая мерисью, а вампирша, шептала "я люблю тебя", явно обращенное не ко мне, а к Драко.

– Я тебя люблю, - повторил я за ней эти три слова.

Получилось как-то легко, когда не смотришь в ее голубые безумные глаза. Нет, если я не верну ее к нормальному состоянию, то уже никогда не услышу ее звонкий смех, никогда не смогу насладиться ее подлыми шуточками, и у меня больше не получится спорить с ней о спасении Фуфляндии. Вампиру это ну нужно.

Я взял ее за подбородок и посмотрел в неживые красные глаза.

– Я люблю тебя, слышишь?

Правда ли это? У меня несколько раз возникало желание обнять эту девушку, возможно, и поцеловать, но не больше. Мы прошли с ней немало дорог. Мы вместе почти месяц. И каждое утро, просыпаясь рядом с ней я думал - лучше бы она спокойно жила в своем мире, не была знакома со мной и нога бы ее не ступала на земли Фуфляндии.

Лучше было бы так. Но случилось иначе. Томиус достал мне именно ее, назвав мерисью. Я в ответе за нее, я не могу бросить ее на полпути. Это работа. Я не хочу отдавать ее вампиру. Какова была моя ярость, когда я выбрасывал его в окно. Я хотел защитить ее от этого шага. Это любовь. Слабая, но любовь. Она хотела переспать со мной. А я - нет. Я говорил, что не испытываю к ней ни малейшего чувства. Это была ложь. Я говорил наперекор, чтобы не чувствовать себя тряпкой.

– Мари, слышишь? Я люблю тебя! Люблю, люблю, люблю!