Двойная оплата

Волкова Ольга

– Понял. До скорой встречи, – Валерий прощается, и я лишь слышу гудки в телефонной трубке. Тушу сигару в хрустальной пепельнице, затем допиваю свое вино. Я готов встретиться лицом к лицу с Леокой. Спустя столько времени спросить, чем её не устроила жизнь рядом со мной. Судьба ужасная дама – переменчивая, и я чувствую этот ветер, дующий мне в спину, что грядут перемены, случатся события, которые должны расставить все по своим местам. Максим попал в водоворот, и его засосало в эту бездну – в мое личное пристанище. Но знает ли Леока, что её сын теперь у меня под носом,

и я готов ударить ей по самому больному месту, как когда-то она меня. Вот поэтому всему нужны правила – никакого выбора, только то, что предписано моими клубами. Войдя в мой мир, ты словно душу продаешь дьяволу, потому что такова цена – жизнь, взамен на жизнь, но под другим углом.

Набираю номер телефона ещё одного администратора – Анжелику. Нахальная дама, но своего добивается сполна. Нашёл её на улице, совсем девчонкой, лет семнадцати не больше. Избитая, изнасилованная и изуродованная, обозлилась на весь мир и на свою семью в первую очередь. Отогрел, дал дом и работу, научил Анжелику наказывать тех, кто виновен и в первый же год девчушка расправилась со своей семьёй, безжалостно раскромсала по частям мать и отчима. Второму досталось основательно. Это было чем-то похоже на обряд посвящения – я светился от счастья, что моя девочка настолько кровожадная, поэтому дал ей работу администратора, с которой справляется только так. Валерий и Анжелика – две мои руки. Два моих ангела смерти. Благодаря им я спокойно живу, зная, что мои миры в полном порядке. Правила не нарушаются, а если и есть бунтари – вроде того же беса, всегда успею прибрать к рукам. Но не нравится мне, что Валерий уж слишком к парнишке прикипел. Нутром чувствую, что администратор корит себя, за приглашение в наше пристанище.

– Слушаю, господин Дебюа, – девушка мурлычет в трубку, кайфует от одного лишь моего голоса и, что я позвонил ей исключительно на личный мобильный номер, теперь наверняка нос задерет и перед Валерием хвостом вильнет. От картинки в голове самому себе смешно стало, представив сценку.

– Анжелика, дорогая, есть тебе задание, крошка моя, – намеренно лишаю ее речи своими ласкательными. Любая женщина тает при мысли, что важна для мужчины, особенно, если раньше не проявлялись знаки внимания. Девушка нервно хохотнула, и я уже знаю, что глупышка под кайфом. Улыбаюсь в трубку, довольный тем, что мой мир создаёт иллюзию прекрасного, лёгкого. Правила, как трясина засасывают, и обратного пути нет. И его не должно быть, иначе будет хаос. Внешнее обязательно войдёт и нарушит.

– Я вся внимание, Виктор, – немного позволяет себе больше, чем положено, но сегодня у меня отличное настроение, потому как настроен на самую долгожданную встречу с моей Леокой. Она всегда была моей, с той самой первой встречи, я потерялся в ней, и хочу получить обратно свою душу. Меня на части разрывает, что рыжая бестия оставила меня ни с чем. Главное, забрала желаемое – малыша, которого я ждал. Мысли снова устремляются в прошлое, как дурман затягивают и расшатывают равновесие.

" Моим братьям не нравится, что я предпочитаю свою женщину им. Но, как я откажусь от неё, зная, что Леока носит

моего сына. Срок совсем крошечный. От силы шесть недель, но это свет в конце тоннеля. Быть уязвимым в этом плане не входило в жизнь. Не думал, что буду сходить с ума по какой-то женщине. Тем более чокнутой в своем искусстве. Бесконечные краски, кисти, полотно. Весь мой особняк разукрасила, стоило позвать жить со мной. А потом новость о беременности. Да я готов подарить ей любую точку мира, главное, чтобы Леока не знала грусти. Но братья решили иначе. Вынудили доказать, что женщина не на первом месте, и я принял этот вызов, идиот. Спусковым механизмом стали фотографии, где моя Леока сидит в обнимку с Василием – её лучшим и близким другом. По одному блеску глаз понимаю, мужчина не равнодушен к моей богине. Только вот она этого или не понимает, или наоборот наслаждается. С одной стороны, гордость берёт за богиню, что умело крутит нами, а с другой – ревность сжирает меня изнутри. Не потерплю чужих прикосновений к ней. Только я. Я владелец её тела и души, и только я могу распоряжаться ею. В тот злосчастный вечер пригласил двух девок шлюшек из нашего братского притона. Нанюхался героином и пустился отрабатывать их обеих. Мозг затуманился, я представлял их киски – одной моей собственной, пока богиня слонялась хер знает где и с кем. Не поверю ни единому слову, что была в художественном музее, где свободные художники бесплатно выставляют картины – случайные образы. И вот предстает перед ней идеальная композиция меня и этих шалав. Я глубоко в одной из них, вколачиваюсь, другая мастурбирует, пока первая лижет ей киску – некое трио. Синхрон, словно танец. Леока молча стояла и смотрела на это, затем подошла, в руке был столовый нож. Я не шелохнулся, стоял и нагло смотрел в упор. Махнула перед моим лицом, пока девки визжали от страху, что стали свидетелями семейной драмы, лезвие прошлось по щеке, словно пощёчину получил. Озверевший от её выходки, схватил за плечи и отшвырнул от себя. Ненавижу суку, хоть и люблю до одурения. Леока падает, ударяется попой о пол, но не плачет. Со злобой в глазах и теперь я вижу ее слёзы. Она встаёт снова на ноги, шатается из стороны в сторону, только потом заметил, что стукнулась об стенку головой. Красная жидкость стекала по тонкой шее, обрамляя её, словно ожерельем.

– Ненавижу тебя, Виктор, – зло рычит и снова бросает нож, но уже в шлюх, попадая в одну, но не ранив. Разворачивается и уходит. Спокойно. Настоящая бестия, знающая себе цену. Но это я понял потом. А сейчас ору в след, словно зверь во мне вырвался и теперь жаждет разорвать её, показать, кто тут главный.

– Вот и иди к своему дружку, шалава, – она снова резко оборачивается, в глазах молнии смешанные со злом и вся картина приправленная её жемчужинами, струящиеся по щекам.

– В отличие от тебя, он мужчина, – в словах боль, она сглатывает, пытается справиться с потоком новых слёз, но ничего не выходит, градом полились. На долю секунды вдруг прозрение осенило, что я творю, но разум под кайфом рулит моим сознанием и я смеюсь ей в лицо, а затем и вовсе плюю в ноги.

Конец ознакомительного фрагмента.