Двойная радуга (сборник)
Шрифт:
где-то там, в районе, кажется, Портофериссы, во втором часу ночи я случайно думаю о тебе
ты в любом городе мира находишь общий язык с продавцами воздуха, попадаешь в истории, застреваешь в таинственных местах, куда посторонним вход воспрещен, вляпываешься в драки, несешься на бешеной скорости и в последний момент все равно почему-то тормозишь, я подумала, что как хорошо, что я сейчас не с тобой
где-то на втором этаже маленькой закусочной на три столика, где паэлью, осьминожков и mussels с винегретом виртуозно готовят два китайца, где пыль висит гроздьями, а на стенах вырезки из старых газет, – там чуть
где-то в районе бульвара Ангелов, или, может, рынка Санта-Катерины, или за узкой стойкой бара «Шокито», где русская официантка привычно зевает, а местный бармен, наоборот, улыбается и размешивает молоко в высоком стакане, я все-таки слышу наконец телефон, говорю, что вернусь джаст э момент, и выхожу, и сажусь прямо на землю напротив рыцарей с мясистыми крыльями
ты говоришь, а я слушаю, и невпопад киваю, и говорю, не закрывая трубку, – кэн ай хэлп ю? – маленькой старушке по имени Изабель с большой корзинкой пакетов, она живет этажом выше и возвращается с рынка
я ем булку с хамоном, у меня чулки в горошек и джинсовая шляпка, мне кажется, что я прямо сейчас рассыпаюсь на тысячу кусочков: что я та японка в митенках и длинной юбке с оборками, и та итальянка с трехцветными волосами и акцентом, и та мотоциклистка на виа Лаетана в узкой юбке и остроносых туфлях, и тот мальчишка с факелами, что притопывает под Gipsy Kings на площади. Я сижу на обочине, и мне совершеннейшим образом все равно, что будет через полчаса, а ты все говоришь, и мне кажется, что у меня билет на метро, по которому я почему-то не могу пересесть на другую линию
я нажимаю «отменить вызов», на Каррер-дель-Бисбе девушки играют на ксилофоне вальсы из советских фильмов, мягкий неверный аккордеон отражается от стен и кажется сладким громом небесным, музыканты возятся со своими трещотками, свистелками, дуделками и в два счета этим нехитрым арсеналом расщелкивают меня как семечку, и я выхожу к следующему перекрестку совсем другая, новая, с чистым ядрышком, и оголтело размахиваю внутри себя флажком – как будто этот шалтай-болтай, эти рисунки Миро под ногами на тротуаре, эти внезапные барселонские мозаики наконец-то выпустили меня на волю
такая гроза началась, такие большие, оказывается, здесь листья у платанов, такие большие и такие мокрые на этих фигурных плитках Грасии
59, Драйбанен,
1601, Энкхейзен
Нидерланды
еще там были полные коробки этих маленьких ложек, ложечек, таких – для кофе, в них можно копаться часами, уходить от них и снова приходить обратно, придираться, выбирать, оттирая пыль, оставляя ее себе на пальцах, – вот эту с ангелом на тонкой ручке,
как будто у меня и правда есть к этим ложкам такие заскучавшие чашки на две капли из английского фарфора с синими донышками или, например, чего доброго, из серебра – на случай, если заглянут в гости такие же пыльные тетушки с зонтиками, которые заблудились в годах
как будто на окнах у меня кружева, а ставни у меня белые, а платье у меня в мелкий цветок, а герань растет прямо из алюминиевого ведра, и да – тот мельхиоровый молочник с облупленными ножками тоже совершенно необходим, через три ряда от улицы птиц его отдаст, поджав губы, дама с веером, в молочник можно насыпать целую гору разноцветных прозрачных шариков, десять монеток за полные руки шариков, только представьте, какие бывают глупые люди – раздают шарики за бесценок
и еще почтовые весы, я смогу теперь с легкостью отмерить себе сколько хочу радости, и ступки, чтобы правильные были пропорции, и фотоаппараты с объективами в гармошку – просто чтобы были, и зеркало на длинной ручке, чтобы говорило только то, что я хочу, и еще да, ключи, как я могла забыть, ключи – это совершенно обязательная вещь в карманах, в дверях, да в каждом удобном углу должен быть наготове какой-нибудь ключ, желательно как раз с блошиного рынка, проверенный в деле, не новичок, он нам скоро пригодится
ну все, кажется, пока это все, что нужно, все, что требуется
все, что потребуется на первое время, я буду налегке, у меня много дел и совершенно нет времени, совершенно не хватает времени, чтобы успеть
мне еще надо обязательно заглянуть в каждый нарисованный дом на всех картинках, какие увижу на улице, в каждый дурацкий нарисованный дом, обойти каждый двор внутри этих картинок и проверить – не тот ли, не мой ли, не забыла ли я там чего когда-нибудь, вымыла ли чайник, убрала ли простыни с веток, слышу ли я отсюда весь город сразу, как он сопит ночью и потягивается по утрам
когда-нибудь, может быть, в этом городе, а может, в другом, может, сегодня, а может, только через пару недель, скажем, в среду, ты все-таки придешь туда, пошебуршишь ключом, щелкнешь замком, выглянешь из всех окон, похлопаешь как следует дверями, проведешь пальцем по пыльному подоконнику, послушаешь, как оно, когда ты внутри, твоя ли это история
ты будешь точно знать, куда повернуть, чтобы попасть на кухню с медными кранами, и где тут будет место для бабушкиного сундука, увидишь, как дом просматривается насквозь, если сложить ладони в подзорную трубу и прижать нос к стеклу, и как кто-нибудь с собакой и газетой, закутанный по уши в шарф, по-прежнему сидит за крайним столиком в кафе на пирсе – за тем столиком, что на самом ветру
теперь давай расставь там свои драгоценные находки – приживутся ли, подойдут ли дому, и еще надо проветрить и зайти в кафе за углом – на картинках не всегда есть кафе за углом, но на самом деле оно там внутри есть точно, ничего не поделаешь, и на столах, вы угадали, расставлены букеты. Зайди, возьми пепельницу из-под стойки, понюхай воздух, помаши городу рукой – привет, я вернулась, мне, пожалуйста, как обычно
Валерия Иванова
Таблетка