Двойная сдача
Шрифт:
Я сунул ей фонарь, вынул носовой платок и, обернув им руку, открыл решетчатую дверь лифта, наклонился над телом и перевернул его. Управляющего закололи ножом над ключицей. Я приподнял ему веко, хотя и без того знал, что он мертв.
Вопль сирены сделался оглушительным, за стеклом над входной дверью сверкнул красный огонек полицейской мигалки.
— Наверх! — выдохнула Элен, схватив меня за руку. — Мы выйдем прямо на них, если побежим по проходу. Давай быстрее!
В парадную дверь застучали. Я поспешно отошел от трупа, и мы с Элен стрелой помчались вверх по лестнице. Из комнаты
Мы молча спешили вверх.
— Верхний этаж, — задыхаясь, шепнула Элен, — там есть пожарный выход.
Я мысленно поставил ей высший балл. В этой чрезвычайной ситуации она соображала быстрее меня. Пожарный выход был для нас единственным шансом на спасение.
Мы добрались до верхней площадки как раз тогда, когда, судя по шуму внизу, полиция уже ворвалась в здание. Я осветил дверь пожарного выхода: Элен уже вытаскивала засовы.
— Ты знаешь, куда она ведет? — спросила она.
— Скоро узнаем. Нам ее за собой не запереть, так что они поймут, куда мы подевались.
Открыв дверь, она выглянула наружу и посмотрела на ночное небо, тускло освещенное дальними огнями рекламы и залитыми светом крышами фешенебельных кинотеатров и ресторанов. Выбираясь следом за ней на крышу, я услышал крик снизу лестницы:
— Есть кто-нибудь наверху?
Я поспешно закрыл дверь. Быстрый взгляд на железную пожарную лестницу сказал мне, что она ведет в проход между зданиями. А еще я заметил патрульного полицейского, который стоял перед домом и оглядывал улицу.
Элен уже добралась до внутренней стены дома и махала мне рукой; я присоединился к ней.
— У парадного входа ждет полицейский, — предупредил я ее, — по пожарной лестнице слезать нельзя.
— Мы можем спуститься здесь, — она ткнула пальцем вниз, — тут довольно высоко, но спрыгнуть можно.
Ярдах в двадцати под нами была еще одна плоская крыша. По запаху, доносящемуся через полуоткрытый застекленный люк, я догадался, что это крыша китайского ресторана, который я заметил днем.
— Мы переломаем себе ноги, — с сомнением сказал я.
— Нет, если правильно упадем, — возразила она и, прежде чем я смог ее остановить, уселась на край крыши, схватилась за водосточный желоб и повисла в воздухе, потом отпустила трубу и упала, быстро перекатившись, как в борьбе джиу-джитсу. В следующее мгновение она уже была на ногах.
— Ничего страшного, — шепотом позвала она. — Давай, милый!
Я тихо выругался, садясь на край крыши. Я был значительно тяжелее ее и предсказывал себе, как минимум, сломанную лодыжку. Пытаясь повторить ее движения, я спрыгнул и грохнулся с такой силой, что из меня чуть не вышибло дух. Какое-то время я сидел оглушенный, потом с помощью Элен кое-как поднялся на ноги.
— Тут падать-то некуда, — заявила она. — Ты что, ушибся?
— Вероятно, я сломал себе позвоночник и обе ноги, — с чувством ответил я, — но пусть тебя это не беспокоит.
Очевидно, это ее и не беспокоило, поскольку она даже не слушала. Элен склонилась над стеклянным люком и уже открыла его, когда я подошел.
— Давай притворимся голодными, — сказала она улыбаясь. — По крайней мере, пахнет вкусно. — Она спустила ноги в люк и исчезла
Ситуация становится неуправляемой, подумал я, она проявляет слишком много инициативы. Тем не менее я последовал за ней вниз. Мы очутились в длинном и темном коридоре, в дальнем конце которого начинались ступени лестницы. Мы перегнулись через перила и увидели, как двумя пролетами ниже снуют официанты с подносами.
— Нам туда нельзя, — сказал я, — они поймут, откуда мы появились.
— Да им это и в голову не придет, — быстро возразила она. — Они слишком заняты, чтобы интересоваться, откуда мы пришли. Давай, милый, это единственный выход.
Она спустилась на один пролет; я пошел за ней.
— Я зайду попудриться и снять берет, — она указала на дверь дамской уборной, — а ты ступай вниз и займи столик.
Прежде чем я успел возразить, она исчезла. Я немного постоял, глядя через перила, и, дождавшись, когда площадка внизу опустеет, скользнул по ступеням, перескочил к следующему пролету, сбежал на десять ступенек вниз, быстро повернулся и стал неторопливо подниматься, и тут из-за бамбуковых занавесей входа в верхний ресторан появился высокий китаец в плохо сидящем смокинге.
— Добрый вечер, сэр, — приветствовал он меня с легким поклоном. — У вас заказан столик?
— Нет, — ответил я. — Нужно было заказать?
— Все в порядке, — снова поклонился он. — Сегодня много свободных столиков. — Он оглядел меня. — У соседей что-то неладно? По-моему, я слышал сирену.
Я достал пачку «Кэмел», вынул сигарету и прикурил и лишь потом с максимальной непринужденностью произнес:
— Полицейские и воры. Не знаю, что там за суета. Может, кто-то запер кошку?
Появилась Элен: руки в карманах, на лице — скучающая гримаса. Берет она сняла, и темные, шелковистые волосы красиво обрамляли лицо.
— Вас двое, сэр? — осведомился китаец, с восхищением уставившись на Элен.
— Да, шестерых детей и собаку мы оставили снаружи.
Он моргнул, снова посмотрел на Элен, повернулся и повел нас в ресторан.
— Тебе обязательно пороть чушь? — сердито спросила она, когда мы последовали за ним.
— Разговор о домашних делах — лучший способ усыпить подозрения, — улыбаясь шепнул я в ответ.
Помещение ресторана оказалось большим и аляповатым. На одной стене был изображен отвратительного вида красно-желтый дракон, изрыгавший пламя и серу. Несмотря на поздний час, несколько человек все еще ужинали; они подняли на нас глаза. Мужчины, все без исключения, пожирали глазами Элен; я с сожалением заметил, что ни одна из женщин не обратила на меня ни малейшего внимания: они были слишком заняты тем, что старались отвлечь своих спутников от Элен.
Мы присели за столик в углу и попытались сосредоточиться на невероятно длинном меню, которое выложил перед нами китаец. Наконец, придя в отчаяние, мы заказали острую закуску и виски со льдом и содовой. Китаец удалился, спина его застыла от страшного оскорбления.
Через пару минут публика за соседними столиками потеряла к нам интерес, и, почувствовав, что можно говорить, я негромко заметил:
— Не знаю, умно ли было бежать этим путем. Мы могли бы очутиться прямо в центре заварухи.