Двойная тайна для босса

Ильина Настя

– Вадим ничего не говорил о вас… Ладно. Хотите напрямую? Зачем устраивать весь этот детский сад с машиной? Вы пытались показать себя с хорошей стороны, но вышло некрасиво.

Поперхнувшись собственной слюной, я кашляю в кулак и гляжу на Леру. Значит, действительно считает, что это я велел отправить её машину на штрафстоянку? Ну если ей так нравится… Пусть так и думает. Мне оправдываться не в чем, потому что я ничего дурного не сделал. А машину вернул просто так. Да вот только она же не поверит. Если честно, я так и не понял, кто позвонил,

чтобы тачку забрали. Мне сказали, что был звонок, а вот от кого?..

– Ладно, - согласно киваю. – Можешь занести мне своё заявление после обеда, раз ты уже всё решила. Вот только отработку никто не отменял. Отработаешь две недели здесь, как положено. И не думай, что я пойду на уступки и позволю тебе упустить этот момент.

– Я всё понимаю. Спасибо.

Лера выходит, а я тут же хватаюсь за телефон.

Нашла работу, говорит?

Уверена, что за ней сохранят место?

В голове звучат её необоснованные обвинения, которые сбивает голос скрипучей совести – я бросил её, чтобы сделать счастливой, так почему теперь пытаюсь навредить?

Не могу ничего поделать с желанием оставить её рядом с собой и даю нужному человеку задание сделать так, чтобы Леру не приняли ни в одну редакцию. Пусть хоть под страхом закрытия их убеждает, плевать. Не хочу, чтобы из-за меня она меняла место и сбегала из коллектива, с которым уже успела сработаться. Возможно, я был груб с ней в день первой встречи, но я не планировал давить на женщину или заваливать её работой. Редакция нужна мне для борьбы с конкурентами, а не для уничтожения бывшей.

Вспоминаю тот день, когда решился на это проклятое расставание. Тогда мне казалось, что это единственное верное решение. Девчонка, которую я боготворил, не должна была страдать. Я страстно желал заставить её возненавидеть меня всеми фибрами души, не искать встреч со мной и исчезнуть из моей жизни.

Лера не должна была узнать истинную причину, по которой я бросил её.

И она не знает по сей день.

Мысли медленно перетекают в прошлое, и я ничего не могу поделать с ними, пропуская через себя боль, которую испытал тогда.

– К сожалению, сегодня я не смогу вас порадовать, Дмитрий Анатольевич. Диагноз подтвердился. У вас раковая опухоль второй стадии. Вам не стоит переживать. Люди живут с этим и выживают. Самое главное – верить в лучшее.

– Док, не стоит говорить мне вот эти стандартные речи. Вы лучше скажите честно, сколько мне осталось? – спросил я, стараясь скрыть дрожь в голосе.

– Как я уже сказал, рак в настоящий момент хорошо лечится, но учитывая его расположение, я не могу давать какие-то сроки или гарантировать что-то.

– Хорошо. Если всё же получится победить его, что мне грозит? Я останусь без мужского… кхм…

– Нет, что вы. Всё останется на месте, но вы сто процентов не сможете иметь детей.

Тогда

мне подумалось, что это не самое страшное, учитывая то, какой диагноз мне только что поставили.

Не обзавестись наследниками или умереть?

Последнее совершенно не радовало, но я многое слышал о раке. У меня мать друга от него умерла, тётка по какой-то там линии. Кто-то из маминых знакомых тоже долго сражался с этим недугом, а потом всё-таки умер. Не слышал ни одного случая чудесного исцеления, но часто видел людей, взгляд которых давно потух, но они пытаются зажечь его, идут на мучительные химии, и всё равно медленно умирают.

– Какой процент на выздоровление?

– Не буду лукавить. Выживаемость составляет в вашем случае тридцать процентов.

Тридцать.

Не пятьдесят даже.

Тридцать.

– Вам предстоит пройти дополнительное обследование, после которого будет ясен план лечения. Возможно, операцию проведут сразу. Возможно, после курса химиотерапии.

– Я понял.

Тогда я вышел из кабинета онколога с пустой головой. Я даже не понимал, что в это мгновение овладело мной – отчаяние или смирение?

Моя жизнь разделилась на «до» и «после», и я чётко понял одно: я не смогу сказать Лере правду.

Конечно, она осталась бы рядом со мной.

Она ни на секунду не допустила бы мысль оставить меня, а потом убивалась бы от горя, ведь шанс предвиделся слишком низкий, а везунчиком я был всего один раз в жизни – когда познакомился с Лерой.

Откидываюсь на спинку кресла и прикрываю глаза.

Я сделал всё, что считал правильным и необходимым в тот момент: добился ненависти со стороны человека, которого так сильно любил.

Теперь должен отпустить, а не могу.

Почему я не могу просто взять и перестать смотреть на неё, как на самого желанного человека в мире?

Почему жажду переломать руки когда-то лучшему другу, чтобы больше не смел прикасаться к ней, чтобы забыл, как ощущается её тело?

Он ещё и спит с ней, наверное…

Стискиваю зубы и плавлюсь от душераздирающей боли.

Впервые в жизни я не знаю, как поступить правильно.

Как просто взять и выбросить из головы?

Как перестать болеть ею?

Телефон пиликает, но я не сразу смотрю на экран, уверенный в том, что это снова Дашка, а когда вижу незнакомый номер, удивляюсь.

– Слушаю, - отвечаю уставшим голосом, потому что от нахлынувших воспоминаний снова пропустил боль через себя, снова испытал её.

– Добрый день. Я врач реанимационной помощи, звоню сообщить вам, что ваша возлюбленная попала в автокатастрофу. В настоящий момент её увезли в реанимацию. Ваш номер был последним, на который звонила девушка.

Твою мать!