Двойная тайна от Миллиардера. После развода
Шрифт:
Я холодно, безучастно наблюдала за ним. Муж повесил трубку и убрал в карман телефон.
– Я должен уехать.
Ни одна мускула на моем лице больше не дернулась. Лишь бровь немного приподнялась.
– К ней?
Кажется, Герман задался целью сегодня переломать мою душу в ошметки.
– К своему сыну, Варвара. У него что-то случилось. Это важно, поверь.
– Ну конечно, – не стала я спорить.
– Я не лгу тебе. У Алексея поднялась высокая температура, похоже он сильно заболел. Для ребенка в таком возрасте это опасно. Я должен быть рядом. Как бы там ни было,
– Ты просишь моего понимания? – удивилась я. Совершенно искренне, между прочим.
Могучие широкие плечи Германа напряглись. Наверное, он ждал продолжения истерики, и совсем не готов был видеть мое равнодушие.
– Мы все обсудим. Позже. Когда я вернусь. Тебе тоже нужно побыть одной. И… остыть.
О, я остыла, дорогой муж. Кажется, навсегда.
Он сделал шаг, притянув меня к ближе к себе. Кожу опалило жаром от его тела даже через ткань нашей одежды.
Я крепко зажмурилась, лишь бы вновь не вдыхать родной запах вперемешку с чужими духами и чувством потери.
– Да. Ты прав. Мне надо побыть одной, – сухо отозвалась. «Возможно, дольше, чем ты рассчитываешь» – дополнила мысленно.
Он постоял рядом со мной еще пару секунд, будто собираясь что-то сказать. Но, не решившись, резко развернулся, схватил пиджак, и вышел из зала.
Помещение погрузилось в звенящую тишину.
Не знаю, сколько я стояла, смотря в пустоту. Минуту, полчаса, два?
В конце концов заставила себя пойти в сторону спальни. Распахнула огромные зеркальные двери, ведущие в гардеробную комнату, достала небольшую дорожную сумку, покидав туда минимум – пару джинс, свитеров и футболок. Переоделась сама – неприметно, так как одевается каждая вторая на улице. На ноги нацепила кроссовки, а длинные тяжелые волосы забрала в конский хвост и спрятала под капюшон.
«Побыть одной. Успокоиться»… – повторяла как мантру, когда шла по улице под промозглым дождем. Сверну за соседний квартал и поймаю такси.
«Побыть одной. Успокоиться. И подать на развод».
7
– Варька, а что ты тут де…? – Вопрос Маши оборвался на полуслове, когда она увидела в моих руках дорожную сумку. Подруга стояла в дверях нашей комнаты в общежитии, в растянутой домашней одежде, в одной руке держала плюшку. Видимо, я застала ее за ночным чаепитием. Раньше мы обожали такие спонтанные посиделки.
Я передернула плечами – одежда влажная и липнет к телу. Кивнула на лакомство:
– Те самые? Из кафе через дорогу? – горько улыбнулась я старой подруге. С первого курса жили вместе, пока я… Не вышла замуж за Германа, и не перевелась на заочное обучение.
Машка непонимающе посмотрела на выпечку. Кивнула. Вновь перевела взгляд на меня, а затем шире распахнула дверь, приглашая войти.
Да, не впустить она меня не могла. Все же койка-место в общаге до сих пор за мной числится. Вообще-то студентам на заочном оно не положено, но за определенную плату на все закрывают глаза. А мы с Машкой сразу договорились, что до конца обучения я оставлю за собой это место. Подруга не хотела новую соседку под боком,
«Если что» – ехидно пронеслось в голове.
Вот сегодня это «если что» как раз наступило. Неужели, я подсознательно знала, что такой день придет?
– Так, проходи, – сориентировались подруга, проглатывая плюшку и вытирая руки о затасканную футболку. Выхватила из моих рук сумку, и буквально протолкнула внутрь комнаты.
Мои ноги одеревенели, взгляд приклеился к знакомому интерьеру.
– Чего застыла? Давно ты тут не бывала. Отвыкла, поди, от таких «хором», – хмыкнула Машка. Видя мое состояние, помогла стащить флисовую толстовку. От промозглой мороси она стала тяжелой и неуютной. Через миг на мои плечи набросили тоненький плед.
– Дрожишь вся, – ругалась подруга. – Пешком что-ли шла?
– Нет, – тихо ответила. Неуверенно озираясь, я подмечала, что ничего за два года тут не изменилось. Разве что кусок старых обоев в углу теперь еще больше отклеивается. Единственное небольшое окно с пыльными стеклами. Две старых койки. Стол из массивного тяжелого дерева, лакированный, с обшарпанными углами и выцарапанными посланиями от предыдущих жильцов. Скромно, на грани студенческой бедности.
Ну здравствуй, старая жизнь. Ты меня не ждала? Не скучала? А вот я часто о тебе вспоминала.
– Чай будешь? – Прилетело мне в спину. – Ну что я спрашиваю. Конечно, будешь. Вон как продрогла.
Даже запах в этой комнате был до боли знакомым.
Я несмело прошла к своей койке, пружина подо мной приветливо скрипнула, будто узнала хозяйку и была рада.
– Держи, – Машка всучила мне в руки чашку горячего душистого чая. Я благодарно прикрыла глаза. Губы подрагивали. Я бы и хотела искренне улыбнуться заботливой девушке, но сил просто не было. Сделала первый глоток и фонтаном выплюнула содержимое обратно в чашку, попутно обрызгав себя.
– Маш, там что, спиртное?!
– Согреться поможет! Пей, давай! Я каплю всего добавила.
Я все же нацепила на лицо измученную улыбку, но чашку отставила обратно на стол.
Машка уселась на койку напротив, подтянула под себя ноги, и выжидательно уставилась на меня, жажда подробностей.
– Ну?
– Что ну, Маш? – я как сидела, так и упала на подушку. Хотелось закрыть глаза и ни о чем больше не думать. Вынуть из головы все горькие мысли.
– Что случилось?
– Ничего, просто решила навестить старую жизнь, – попробовала я отшутиться. Но от Машки просто так не отделаешься.
– Рассказывай, давай! – Скомандовала она. – От таких мужчин как твой Гросс просто так в старую жизнь не сбегают. Обидел тебя? Изменил?
Глаза вновь затянуло пеленой слез.
Неужели это так очевидно? Вон, даже Машка догадалась с первой попытки. Выходит, одна я, наивная, глупая, такого варианта даже не допускала в своей голове.
– Изменил, значит, – правильно интерпретировала девушка мое гробовое молчание. – Так я и знала, что этим закончится! – Сетовала сердито она. – А ты что, Варька? Неужели не могла своему мужику дать то, что ему нужно? Такими ведь не разбрасываются!