Двойная тайна от мужа сестры

Невинная Яна

– Чё это? – подходит он к столу и шуршит бумагой.

Резко оборачиваюсь, кладу нож на стол и отбираю у него документы.

– Не твое дело! – поджимаю губы и кладу конверт на верхнюю полку.

Сердце колотится от адреналина, не хочу ничего с ним обсуждать, самой бы переварить прочитанное.

– Дед помер, что ли? – передергивает Олег плечами, а затем по кухне разливается подозрительная тишина. – Ева, ты почему молчишь? – спрашивает уже с энтузиазмом. – Когда едем? Нужно няню нанять на время отъезда, чтобы

за детьми присмотрела. Или тетку свою чумную попроси. Так, что еще…

Голос у него такой на удивление бодрый, словно не он вчера бухал всю ночь и еле поднялся утром с кровати.

– Я никуда не еду, – отворачиваюсь и пресекаю все его бредовые предположения.

Ничего мне от Стоцких не нужно. Достаточно того, что когда-то я носила их фамилию, но теперь не желаю иметь ничего общего с этой семейкой.

– В смысле? – спрашивает, а затем я слышу скрежет ножек стула по полу. – Ты хочешь отказаться от наследства? С ума сошла? Ты хотя бы представляешь, какие это деньги?

– И что? – чуть агрессивно спрашиваю, неспособна сейчас контролировать свои бушующие эмоции.

Тем более я не уверена, что дед оставил мне что-то стоящее.

– Как это «и что»? – пародирует меня, а затем давит на совесть и материнский долг: – У нас двое детей, Ев. Ладно, ты эгоистка, а они в чем виноваты? На что ты их растить собираешься? Знаешь, какие цены на обучение сейчас? А университет? М?

– А ты не хочешь обеспечить свою семью? – спрашиваю, прищуриваясь. – Или попросить денег у родителей, раз уж ты сам неспособен нормально зарабатывать и проматываешь все имеющиеся деньги.

Муж резко поднимается с места, и я тут же жалею о своих опрометчивых словах. Прижимаюсь поясницей к столешнице, косясь в сторону дверного проема. Лишь бы мальчики не вошли и не увидели, как отец бьет мать. Я умру, если это случится…

Но Олег останавливается в шаге от меня, будто передумав применять физическое насилие. Изучающе на меня смотрит, потирая кулак. В глазах лопнули капилляры, они красные, как у вампира, на щеках темнеет двухдневная щетина. Не муж, а какой-то забулдыга.

– Я не буду унижаться перед папашей, Ева, говорил не раз, – напоминает непререкаемым тоном.

Молчу, откладываю снова нож в сторону и просто пялюсь в одну точку на стене. Стараюсь размеренно дышать, но пока выходит плохо. Принимаюсь за мытье грязных тарелок, не желая разговаривать с мужем.

– Слушай, Ев, – голос Олега отдает неподдельным отчаянием.

Это настораживает, так что я отвлекаюсь от посуды, вытираю руки о полотенце и оборачиваюсь, стараясь незаметно утереть слезы.

– Что? – спрашиваю после нескольких минут тишины.

– Я не справляюсь, – протирает лицо руками, отчего я замечаю сильную усталость и тревогу, – помнишь Дика?

– Партнера твоего отца? – хмурюсь, подхожу ближе и сажусь напротив него.

– Моего партнера, – поправляет

он меня, а затем себя: – То есть бывшего. Он сбежал, когда на одном из объектов…

Замолкает, словно собирается с мыслями. Я же замираю, чувствуя, что сказанное мне не понравится. И оказываюсь права.

– Там обвалились балки, и пострадал один из рабочих, – к концу предложения у Олега дрожит голос, будто он вот-вот готов расплакаться, – сейчас он в коме, но врачи не дают положительных прогнозов…

– Олег, – в жесте поддержке кладу руку на его сжатый кулак, не зная, как выразить свое сожаление, – мне жаль.

Мне действительно жаль, в этот момент я даже забываю о неприязни к мужу.

– Идут разбирательства, юристы не исключают, что нас могут обвинить в халатности и признают виновными в инциденте, – его тон пропитан страхом перед ответственностью и тяжестью груза, глаза тревожно бегают по кухне, но в них я не вижу осознанности, скорее растерянность.

Прошло шесть лет с того дня, когда муж вступил в должность генерального директора строительной компании, но складывается ощущение, что так и не принял ответственности.

– Может, тебе обратиться к отцу? – предлагаю наиболее приемлемый вариант, не удивленная тем, что мой муж не может справиться с этой проблемой.

– Нет! – кричит он, даже привстает, а затем вцепляется пальцами в волосы.

Олег чуть ли не вырывает их с корнем, ходя туда-сюда по кухне.

– В общем, нам позарез надо ехать в Россию, мне нужно переждать этот сложный период, пока всё не уляжется, – бормочет, словно в бреду, затем подлетает ко мне и встряхивает: – Поедем же? Правда?

Меня мучает неприятное чувство неизбежного. Я как будто неотвратимо качусь под откос, как безвольный камень, скинутый чьей-то властной рукой. Смотря на мужа в эту минуту, с сожалением понимаю, что мы с ним бесконечно далеки друг от друга.

Если бы тогда всё сложилось иначе, был бы тот, другой, хорошим мужем и отцом? Встряхиваю головой, выбрасывая грешные мысли подальше. Нет, он – гад, посмевший предложить мне… Стоп!

Возвращаюсь в реальность, бегая взглядом по растерянному лицу мужа.

– Мы можем поехать в отпуск, куда-нибудь, – пожимаю плечами и подхожу к окну, наблюдая за движением на улице.

Вдалеке виднеется море, и я с упоением вдыхаю воздух, наполненный свежестью, и думаю о том, что это к нам, на Лазурный берег, люди приезжают в отпуск. Совсем не хочется уезжать. Мальчики расстроятся. У нас было столько планов.

– Нет, Ева, – снова рычит сзади Олег, – ты не понимаешь! Если всё пойдет по худшему сценарию, мы практически банкроты. Нет, нет, я не допущу этого, – голос панический, он впадает в самую настоящую истерику. – Я обещаю, скоро у нас будут деньги, просто нужно немного подождать. Мы сдадим три объекта в эксплуатацию и восполним бюджет.