Двойная жизнь Розмари
Шрифт:
— То это прямой канал. Прекрасно.
— Но вы-то не сосуд, а магиня. С силой совершенно другого клана.
Розмари вздохнула. Если бы все было так просто и однозначно!
— А мы можем быть уверены, что им нужна конкретно сила Герт?
— Нет, но охотятся по всей видимости именно за ней. А у вас её нет. Зато вы способна использовать магию гораздо более высокого уровня, чем сосуд.
Если сосуд мог пользоваться магией только в минуты опасности и только в виде неоформленных сгустков, маг мог использовать её в любой момент в виде заклятий. Другое дело, что боевым магом
— Сила Герт приняла меня, — решилась приоткрыть карты Розмари.
От неожиданности Герберт едва не пропустил поворот, завернул в последний момент. Проехал пару метров, припарковался и развернулся к девушке:
— Прости, что?! — от потрясения Герберт снова сбился на более фамильярное обращение.
— Когда началась инициация на главенство, родовой силы было слишком много, а Мила слишком неумела и из-за всего произошедшего и смерти матери банально не в том состоянии, чтобы с ней справиться. — Герберт похолодел, начиная понимать весь масштаб проблемы. — Я сказала ей сбрасывать её на меня, но она была мне чужда, жгла пальцы, я была под блокиратором, так что, чтобы её слить, я начала творить фонарики. Это было первым, что пришло в голову. Потом, когда она немного пришла в себя, то уже сама их творила, пока не смогла взять остаток под контроль.
— Ты сумасшедшая! Под блокиратором! С даже не личной, а родовой силой, во время инициации на главенство, без вассальной клятвы, без обмена силой! А если бы вы оказались совершенно несовместимы? Если бы ты выжгла каналы?
— А какой у меня был выбор? Дать ей сорвать инициацию и освободившейся силой разнести треть, а то и половину больницы? Со мной вместе, прошу заметить? На моё счастье мы оказались совместимы и сила мне подчинилась.
— То есть фактически приняла тебя в род. Просто отлично. Теперь я понимаю, зачем всё это Леонарду: с большой долей вероятности, если что-то случится с Милой, родовая сила Герт рухнет уже не на дальних родичей, а на тебя, и далеко не факт, что ты выдержишь инициацию.
— Да.
Это всё осложняло. И осложняло серьёзно. Кое-что теперь требовалось пересмотреть, кое-что вовсе отбросить.
— Ох, Мари… — практически простонал мужчина. — Что же ты натворила!
Тут она была с ним согласна. В ту ночь, тем решением, она изменила многое. И в своей жизни, и в жизни Милы. Оставалось надеяться, что никто кроме уже знающих ещё не понял, насколько именно многое.
По лестнице он, закрыв их обоих иллюзией, поднял её на руках. В лифте опустил на пол. В квартире одну тоже оставить не пожелал. Помог раздеться, снова помрачнев при виде синяков, уложил на диван, сам позвонил сначала Гвендолин, а потом и Леонарду. В этот раз обоих пришлось подождать.
Адреналин схлынул, Мари накрыло запоздалым пониманием, так что ему пришлось её обнять, прижать к себе и не отпускать. Девушка сначала просто отвлеклась, возмущенная подобным подходом, а потом пригрелась, успокоилась и пусть не расслабилась, но, по крайней мере, почувствовала себя в безопасности. И даже довольно уютно. В таком виде их застал переместившийся
— Я смотрю, ты, Берт, время не теряешь.
— Так уведут же, — усмехнулся в ответ ничуть не смущенный следователь. Но, когда пространственница попыталась вырваться, отпустил.
Выводы из этой усмешки Леонард сделал и не факт, что Мари они бы понравились. Хотя как знать.
— Рассказывайте.
Гвендолин появилась уже к концу рассказа. Оценила вид Мари, вручила ей новый термос памятного зелья, залечила синяки и ссадины, а потом указала в сторону спальни:
— Ложись, сотрясение на скорую руку не лечат. А вы, лорды, потрудитесь объяснить, что у вас тут опять происходит!
Как ни странно, смутились оба.
— Давай ты сначала меня долечишь? — взмолилась Мари. После того как адреналин схлынул её начало подташнивать и каждый поворот головы отзывался не лучшими ощущениями.
— Ладно, — сжалилась над ней родственница. — Мальчики пока соберуться с мыслями, чтобы не «бе-мэ», а связный рассказ.
— Да у меня вроде бы никогда не возникало проблем со связностью, — несколько растерявшись от такого напутствия, пробормотал Герберт.
Леонард усмехнулся.
Вернулась целительница нескоро, сотрясения требовали не самых простых заклинаний, так что время для того, чтобы сформулировать у следователя действительно было.
— Я бы скорее предположила, что её считают вельди, — возразила Гвендолин, выслушав его доводы в пользу того, что нападавшие считают Мари — сосудом.
— Это почти одно и то же, — возразил наследник клана.
— Именно что почти. Вельди не совсем сосуд. Это защитник, хранитель. Сосуд сберегает силу, хотя и способен использовать её для самозащиты, причём не столько потому что защищает себя, сколько потому что защищает её, а вельди сберегает род с помощью этой силы. Чаще всего они создаются случайно в опасный для рода момент, когда от выживания одного зависит выживание рода. Ситуация там была вполне подходящая. Не зная всех обстоятельств решить, что юная глава ненароком создала вельди, было можно.
— Можешь не продолжать. У нас был пару поколений назад, — помрачнел Герберт. — Но если ты права, то тогда им нет особого смысла снова пытаться похитить Мари, логичнее нацелиться на Милу, а Мари, будь она вельди, и сама появиться.
— О чем и речь.
— Отправлю туда ещё своих для охраны, — решил Леонард.
— А я присмотрю за Мари.
— Также как сегодня? — скептически изогнула бровь Гвендолин.
— Сегодня я не знал про возможность похищения, просто решил встретить понравившуюся девушку с работы.
— Даже так?
Тон целительницы заставил следователя нахмуриться:
— У меня серьёзные намерения, заверяю тебя. И мы вполне совместимы.
— И тебя не смущает то, что она в материнском клане?
— Нет, Гвен. Не смущает.
— Никак влюбился! — картинно всплеснула руками Гвендолин. — Лео, бери этого осталопа в оборот, пока он сам в клан проситься!
— Я не буду давить на Мари, — отрезал наследник. — Пусть сама решает.
Такой ответ целительницу почему-то разозлил: