Двойная звезда
Шрифт:
Хака отнесли в его спальню, кровь остановили. Я посмотрел, что раны вполне чистые, приказал протереть вокруг них своим самогоном, замотать чистыми бинтами. Виконта напоили, и он заснул. Я заглянул и к самому герцогу, старик тоже спал в своей кровати и даже не знал, какие страсти творятся в замке. Похоже, что сейчас я самый главный в этом чужом замке.
— Ваша светлость, бургомистр Гролл и ключник Штак.
— Штак, всю провизию в подвалы замка, и то, что мы привезли, и то, что сейчас отдаст город. Да, бургомистр, все, что есть, свезти в замок. Хок, прямо сейчас идете по всем купцам и складам, грузите и все в замок. Луц, ты тоже с нашими людьми.
— А как же…
— Людям скажите, что кормить будем всех. Штак, организовать еду. Варить здесь в замке, в больших котлах,
— Не знаю…
— Что же вы за бургомистр, не знаете, что у вас в городе есть.
— Есть бревна, ваша светлость, — это десятник. — Привезли по реке, виконт что-то хотел строить, так там и лежат.
— Молодец, спасибо. Гролл, строить бараки на всех, складывать печки. Холодно, народ помрет, а так хоть будет где спать в тепле, и покушать в замке. Но только тех, кто работает. И детей, и стариков. Ясно?
— Ясно, ваша светлость.
— И, бургомистр… если кто-то решит припрятать продовольствие… я его повешу. Если дети будут голодные и на улице… я повешу вас. Если я узнаю, что кто-то крадет и торгует едой, а я узнаю… я его повешу. Наша задача, чтобы город пережил зиму. Еды полно, на всех хватит, Поду привез обоз, привезет еще столько, сколько нужно. Отработаете потом. Но сейчас… я очень зол, внутри у меня все кипит… не надо толкать меня на поступки, о которых я потом буду жалеть. Всем все понятно? Я рад. Работаем.
Глава 55
Мухи и котлеты.
«Мы тупеем на этой войне, господа…»
Единственная верная фраза о войне.
— Милорд, мне нужно с вами поговорить, — Илоза Сан постучалась ко мне в комнату, где я осторожно прилег на кровать, баюкая больной бок. Он опять весь посинел, дышать и двигаться было больно, но, что делать. Несколько дней мы наводили порядок в Лароде, разгребали и строили, орали и хвалили, отнимали и раздавали. Простой народ быстро «въехал», что власть вернулась, с голоду, вроде, сдохнуть не дадут, «лихих» людей прижмут, работай, и все наладится. Труднее было с благородными и зажиточными. Первые воротили нос от меня и всем видом показывали, что мне здесь не рады, и для них никто. Вторые видели в сложившейся ситуации только новый способ «хапнуть» легких денежек, перепродавая продовольствие втридорога. На первых я плевал, отвечая таким же пренебрежением и не замечая их недовольных рож, со вторыми… пришлось «жестить». Один из богачей приказал демонстративно грузить свои запасы на телеги, чтобы вывезти из города. Он думал, что его охрана — это достаточная защита его наглости и ослушания приказа. Наивный… все-таки три десятки гвардейцев, прошедших несколько сражений и привыкших работать строем, показали, кто сейчас главный в этом бардаке.
Другой, вообще, «встал в позу», мол, чего хочу, то и ворочу, и пусть дохнут, мол, нравится ему, когда люди помирают. Зря он это… Пришлось ответить, что мне, вот, нравится всяких уродов вешать, ну и сдержать слово. Весело, одним словом. Город был побольше нашего намного, и людей соответственно. И пожары его не украсили, а голод не способствовал приветливой атмосфере… Но, как говорили классики, «мечом и добрым словом можно сделать намного больше, чем просто добрым словом». Тяжело, грязно, но справились.
— Заходите, виконтесса. Извините меня, но можно я не буду вставать, очень больно.
— Конечно, милорд. Простите, что в неурочный час, но…
— Все нормально. Как там Хака?
— Спит и ест. Раны сегодня перевязали, как вы говорили, обработали вашим средством, запаха нет, жара тоже.
— Это хорошо. Жить будет. Что ты хотела, Илоза?
— Милорд. Корт…
— Ты же знаешь, что со мной можно говорить прямо. Давай рассказывай. Что случилось?
— Я не знаю даже, как это выразить. Я хотела спросить… попросить… совета…
— Советовать я люблю, это завсегда пожалуйста.
— Не
— Давай уж или милорд, или Корт. Лучше Корт, а то я уставший и не успеваю подстраиваться. Илоза.
— Спасибо, Корт. Все в замке говорят… какой ты ужасный и грубый, и невоспитанный, никаких манер, но я-то знаю, что это не так.
— Да, я белый и пушистый…
— Точно. Я… про Хака… про все… Он мне нравится, но он не такой, как ты. То есть, я не это хочу сказать… Я пожила в твоем замке, с тобой и Орхой… Вы все там так красиво сделали… и делаете дальше. Я же была в замке По раньше, ты же знаешь. Ничего особенного, у отца было даже богаче. Не то говорю, деньги здесь не причем. У тебя все по-другому. Как Орха мне сказала… я с ним, как будто бы в другом мире живу, как в сказке. Вроде бы все обычное и знакомое, но… другое… светлое, красивое, доброе… И люди вокруг тоже… смотрят… на тебя… на вас… и становятся лучше. Вон, дружинники твои… хвастаются… наш герцог за спины не прячется, людей бережет, печалится, если погибает кто, а раненных выхаживает. Обе… обелиск поставил на братскую могилу, здесь, говорит, лежат герои наши, которые умерли, чтобы мы и дети наши жили, вот. И семьям всем помогает и калекам деньги дает… мы с ним… мы за него… И все так… И Орху… Это наш талисман, говорят, на удачу. Герцог за нее горы свернет… и нас не забудет… И я… тоже хочу, чтобы любили и уважали, а не просто за деньги и за пиры… А Хака… он у вас побывал, тоже загорелся что-то сделать…, но он не умеет, не знает как… и, главное, он видит это все… как раньше… просто почистим, просто пристроим, просто картину нам нарисуют, и мы здесь ее повесим…, а сказки не получается… он хороший, и не пьет… почти…, а это же на всю жизнь…
— О-хо-хо, — и зачем мне все это. Где же я так нагрешил, и что сказать этой «принцессе» … — налей мне, пожалуйста, вон из чайника, и себе налей. И послушай меня, — чуть не добавил «моя девочка», так ведь и есть, я, все равно ведь, ощущал себя взрослым мужиком в молодом теле, и она со своими девичьими проблемами была для меня девочкой. А смешно, что век гранатометов и болидов, что бластеров и космических истребителей, что век арбалетов и драккаров… все равно… мальчишки будут грезить о подвигах и засматриваться на девчонок, а те… мечтать о принцах, замках, балах, красивых платьев и… большой и чистой… любви. Конечно. Смешно. — Присядь, вон, и послушай меня. Сначала от противного пойдем, в смысле, рассмотрим другие варианты. Ты возвращаешься в свой замок, живешь с матерью и младшей сестрой, принимаешь ухаживания графов и баронских сынков, ну… и так далее… Хочешь?
— Нет!
— Вот… или даже живешь у нас с Орхой, мы будем рады, это уже поинтереснее, вместе бузим дальше, придумываем и делаем что-нибудь хорошее и интересное… что-что… университет, обсерваторию, театр, нормальную библиотеку, издательство… потом объясню… но… опять таки… с кем будешь строить жизнь дальше… и поэтому возвращаемся к нашему виконту. У него хоть будет и есть уже на самом деле полная власть, деньги, люди… и значит нужна направляющая рука… и, если с мой стороны он не всегда будет принимать советы, чисто по мужской гордости, то вот если будет… умная, решительная, знающая и понимающая, что в итоге должно получится, девушка… которая будет искренне любить молодого герцога, вдохновлять на перемены, существенные перемены, или даже сама… под его авторитетом и своими силами, властью и… умом, несомненно, возьмется за это… не сидеть и ждать, не охать и надеяться, не смиряться и терпеть…, но в тоже время делать это так, чтобы милорд думал, что это его идеи, его заслуги и его решения… ты понимаешь? Вот, и нам надо теперь найти такую девушку…
— Она есть, Корт.
— И найти такого молодого герцога…
— Он найдется…
— И убедить его, как надо… «строить жизнь» … не подавляя, чтобы он внезапно не решил, что старая жизнь… охота, пиры, драки, лень… это куда более приятнее, чем все новое…
— Она сможет его убедить…
Где-то я это уже слышал… и видел… там тоже были лошади, шпаги, интриги… надо вспомнить…
— Это хорошо. Будет трудно… и не раз руки будут опускаться… и настроение портиться…, но такова жизнь… и у тебя будет огромное преимущество…