Двойник императора
Шрифт:
Лазерные заряды врезались в броню атакующих судов, оставляя глубокие шрамы, однако имперские корабли продолжали движение, стремясь приблизиться на расстояние ракетного залпа и не растрачивать драгоценную энергию на накачку лазерных орудий.
Еще немного, и по крейсерам-роботам ударили туннельные пушки, а следом за ними стартовали двухступенчатые торпеды.
Полковник Уотсон не ставил целью уничтожение судов противника — основной задачей было распределить силу удара по всем крейсерам Промышленного Союза,
Теперь имперские крейсеры вели огонь из всех видов оружия, стараясь шокировать неопытного противника. И это им удалось, скомканный разворот правого крыла превратился в беспорядочное бегство, в процессе которого некоторые крейсеры левого крыла случайно обстреляли корабли своей группы.
98
Премьер-министр Джей Першинг нервно ходил из угла в угол, а его помощники Бен Грохам и Фелиция Шкода напряженно следили за резкими движениями своего шефа. Наконец премьер остановился и, бросив на своих помощников злобный взгляд, закричал:
— Что я скажу президенту? Что я теперь скажу президенту?
Грохам и Шкода ничего не отвечали, понимая, что никакого ответа премьер-министр от них не ждет.
— Где Руджери?!
— Он сегодня не явился в офис, сэр. Сослался на боли в пояснице, — сообщил Бен Грохам.
— Вот с-сука! — непарламентски выразился премьер. Затем потер переносицу и уже спокойнее продолжил:
— Может, и мне заболеть…
— Вряд ли это возможно, сэр, — осторожно заметил Грохам, — президент заставит вас выступить с докладом, даже если вы будете при смерти, сэр.
— Да знаю я, знаю, — в отчаянии махнул рукой премьер. — Знаю, что во всем обвинят меня. Вот что, Грохам, подумай, как нам выпутаться из этой ситуации?
— Нужно извиниться перед императором Джоном, сэр, — подала голос Фелиция Шкода.
— Что-что? — переспросил премьер и сделал несколько шагов к Фелиции. — Ну-ка, развивай, развивай! — и премьер сделал рукой стимулирующий жест:
— Нужно послать императору Джону извинение за то, что неконтролируемый генерал… как его?
— Уокер. Бригадный генерал Уокер… — подсказал Бен Грохам.
— Да, что бригадный генерал Уокер сошел с ума или проявил преступную инициативу и попытался увести ударную группу кораблей неизвестно для каких, целей.
— Но вед был бой! — воскликнул премьер.
— Да, бой был… — согласилась Фелиция и глубоко вздохнула, приведя в движение свой большой бюст. — Бой был, — продолжила она, — но это была вина имперских войск, которые хулиганство преступного или сумасшедшего генерала Уокера приняли за враждебные действия. Они связывались с нашим Советом Безопасности? Нет. А если бы связались, мы бы им объяснили, что бригадный генерал Уокер вне игры и его бояться не следует.
— Поражаюсь
Он испытывал двоякое чувство. С одной стороны, ему было приятно, что найдено подходящее решение проблемы, которая мучила его вот уже несколько часов. С другой стороны, решение лежало на поверхности, и его нашел не он, блестящий Джей Першинг, а эта квашня — Фелиция.
— Ну ладно… Фелиция, инициатива наказуема, поэтому, будь добра, через пятнадцать минут представить мне текст с извинениями императору Джону.
99
Граната разорвалась в двух шагах от Левковича, и один из ее осколков ударил в бронежилет. Он не пробил броневой пластины, но рваная, острая как бритва кромка полоснула по живому телу, и в трусы Левковичу потекла его собственная горячая кровь.
— Ты живой, Лева? — крикнул из кучи дробленых камней Оноре Тоцци.
— Вроде живой, но кровища хлещет.
— Что, парень, глубоко задело? — забеспокоился Тоцци. После гибели Лазаруса они с Левковичем пробивались одни.
— Да нет, Оноре. Но как-то неприятно.
— Наплюй, Лева. Сейчас кровь остановится и все будет окей. Ты что-нибудь видишь впереди?
— Там все горит, — выглянув из-за угла, сообщил Левкович.
— Кислотная граната, это тебе не хрен собачий… — пояснил Оноре. — Ты заметил, что этот придурок был в белом халате?
— Ну и что?
— А то, приятель, что мы уже в этой адской кухне. Где-то здесь находится этот пульт управления.
— Ты думаешь? — неуверенно спросил Отто Левкович.
— Думаешь. Да я уверен на все сто!.. — выкрикнул Тоцци, и в его голосе послышались нотки отчаяния.
«Это потому, что Лазарус сгорел на его глазах», — подумал Левкович. Двадцать минут назад защитники подземной цитадели контратаковали, и кислотный заряд попал прямо в Тео Лазаруса. Пламя сжирало его заживо, и Тео кричал так, что Левкович едва не сошел с ума. К счастью, это продолжалось не более трех секунд.
В отсветах горящего помещения промелькнуло несколько силуэтов. Левкович поднял «грифон», но его отвлекло движение Тоцци.
— Эй, ты куда, Оноре? — окликнул товарища Левкович.
— Пора с ними разобраться… — ответил Тоцци, и Левкович заметил, что Оноре вооружен только ножом.
— Оноре, постой, так нельзя…
Однако Тоцци уже ничего не слышал и, сорвавшись с места, побежал в объятое пламенем помещение.
Понимая, что он тоже не имеет права оставаться в укрытии, Отто Левкович выскочил из-за угла и побежал вслед за Тоцци.
— Оноре! Подожди!
Но Тоцци даже не обернулся, и вскоре, заглушая треск пламени, послышались крики и звуки рукопашной схватки. Потом длинная очередь — и все стихло.