Двойник короля 12
Шрифт:
Зейнаб поднялась и медленно подошла ко мне. Её движения изящны, но было заметно, как она дрожит. Бей толкнул меня, и я тоже поднялся.
— Скажи: «Я, Павел Александрович Магинский, принимаю Зейнаб Хандан-султан бинт Хайруллаха своей женой перед лицом Османской империи и людей», — прошептал Мустафа.
Я повторил фразу, чувствуя некоторую неловкость. Не так представлял себе свою свадьбу.
Зейнаб тоже произнесла какие-то слова, её голос был тихим. Бей не стал переводить, но по реакции зала я понял, что всё
Старик что-то спросил у Зейнаб, и она тихо ответила. Потом повернулся ко мне:
— Принимаешь ли ты эту женщину в свой дом, обещаешь ли заботиться о ней и защищать её?
— Ага, — ответил я просто, усложнять не было смысла.
— Клянёшься ли ты кровью соблюдать верность этому союзу? — вопрос был обращён к Зейнаб.
Она кивнула и протянула руку. Старик достал маленький острый нож и легко провёл им по её ладони. Капля крови упала на пергамент с заключением о браке. Я почувствовал, как магия заструилась в воздухе, формируя невидимые узы клятвы. Мой источник связался с её.
— Всё, — шепнул мне Мустафа. — Теперь она связана клятвой крови. Не сможет причинить вред ни тебе, ни твоему роду, а также должна будет выполнять прямые приказы. Но не злоупотребляй этим, — добавил он с неожиданной серьёзностью.
Я кивнул. После этого нас объявили мужем и женой. Целоваться тут не нужно было, что меня вполне устраивало. По их традициям невеста открывает лицо, и муж впервые смотрит на девушку как на свою жену. Это делается через тонкую ткань. Таков символ перехода из мира девичества в брак.
Зейнаб медленно подняла руки и откинула вуаль. Её лицо открылось во всей красе, только глаза были красными от слёз. Губы слегка дрожали, но она держалась с достоинством, как и подобает дочери высокопоставленного чиновника.
Потом девушка протянула мне какой-то платок, расшитый золотыми нитями.
— Возьми это и завяжи ей на запястье, — подсказал мне бей.
Я кивнул и выполнил указание.
— Теперь покажи кольцо султана, которое подтверждает его разрешение на этот союз, — продолжил Мустафа.
Я поднял руку, демонстрируя кольцо с печаткой. Зейнаб взглянула на него и слегка склонила голову, признавая авторитет символа.
Всё, мы типа муж и жена. Ура… Вот только что-то радости не прибавилось, словно мало мне проблем на мою голову. Ладно, разберусь, как обычно.
Пир продолжался. Блюда сменяли друг друга: жареное мясо с пряностями, рыба в кисло-сладком соусе, рис с шафраном, десерты из мёда и орехов… Вино лилось рекой, музыка становилась всё громче, танцоры старались.
Я ел и пил умеренно, оставаясь настороже. Зейнаб сидела рядом, почти не притрагиваясь к еде, лишь изредка отпивая из своего кубка.
Наконец, настало время уединиться. Нас, сука, ещё и провожали! Рожи у них счастливые. Думают, что выиграли? Ошибаются. Они же не знают, что я задумал.
Процессия, состоящая
Комната оказалась просторной, роскошно обставленной в восточном стиле. Низкие диваны с шёлковыми подушками, пушистые ковры на полу, тонкая резьба на деревянных шкафах. В высокие окна лился лунный свет, создавая причудливую игру теней.
В центре комнаты стояла огромная кровать, застеленная белоснежными простынями. Занавеси из тонкого шёлка мягко колыхались от лёгкого ветерка, проникающего через открытое окно.
Зейнаб держалась, чтобы не зареветь. Лицо открыто, но плечи подрагивают от сдерживаемых эмоций. Я помассировал виски. М-да, ситуация не из приятных. Причём ни для меня, ни для неё.
Достал паучков, которых убрал, и вновь выпустил. Маленькие многоглазики заскользили по стенам и потолку, занимая стратегические позиции.
Девушка смотрела на меня, не отводя взгляда. В её глазах читалась смесь страха, гнева и… любопытства? Я сел на диван и потянулся. Долгий день, ещё и раны от битвы с тенью начали ныть. Нужно будет обработать их перед сном. Но сначала — разобраться с текущей ситуацией.
Зейнаб стояла посреди комнаты, не зная, что делать. Её руки нервно перебирали складки платья, губы чуть подрагивали. Она явно ожидала от меня какого-то действия.
В этот момент двери открылись, и в комнату вошли несколько служанок. Они поклонились мне и что-то сказали Зейнаб на своём языке. Девушка кивнула и последовала за ними в смежную комнату, бросив на меня последний взгляд.
Отлично… Идеально! Я завалился на диван и закрыл глаза. Можно немного расслабиться, пока её нет. Спать хотелось сильно. Монстровый караул несётся, поэтому я отключился, позволив себе лёгкую дрёму.
Через какое-то время меня растолкали. Открыл глаза. Рядом стояла Зейнаб в какой-то сорочке из тонкого хлопка или шёлка. Полупрозрачная, до колен, с разрезом на груди. Ещё и в штанах, зачем-то корсет нацепила. На лице — снова фата. Даже спросонья я видел, как дрожали её плечи и как она плакала.
Кожа, слегка поблёскивающая в лунном свете, была смуглой и гладкой. Волосы, распущенные и спадающие на плечи, создавали вокруг головы подобие тёмного ореола. В другой ситуации я бы оценил эту красоту, но сейчас мне было не до того.
— Ты должен меня раздеть и принять кинжал, — всхлипывая, произнесла она.
Голос у неё был мелодичный, хоть и дрожащий от волнения. Акцент придавал речи особое очарование.
— Ложись спать, — махнул рукой, не желая усложнять и без того непростую ситуацию.