Шрифт:
Глава 1
Звук был странным в этой мёртвой тишине. Он не отражался от поверхностей, не имел эха. Просто материализовался в пространстве вокруг меня, обволакивая со всех сторон.
— Мой мальчик… — продолжила появившаяся собеседница. — И куда ты собрался?
Она появилась постепенно, словно кто-то прорисовывал её контуры невидимой кистью. Сначала возник силуэт — высокий, изящный, женственный, потом проступили детали.
Чёрное платье облегало фигуру, как вторая кожа. Материал дорогой — шёлк с едва заметным
Лицо… Высокие скулы, прямой нос, изящная линия подбородка. Но кожа была фарфоровой, слишком гладкой и белой. Словно восковая кукла, а не живая женщина.
Губы накрашены ярко-красной помадой — цвет свежей крови. Они изгибались в улыбке, которая должна была быть тёплой и материнской, но что-то в этой улыбке казалось неправильным. Слишком широкая. Слишком хищная.
И куда же Василиса так вырядилась?
— Чего тебе? — спросил я, стараясь, чтобы голос звучал ровно.
В горле пересохло. Не от страха — от ярости. Вот же сука какая! Я думал, у меня будет чуть больше времени и эта тварь отвалит, но она появилась именно сейчас. Создала замкнутое пространство.
— Ты почему такой грубый? — надула губки женщина.
Интонация была капризной, словно у обиженного ребёнка. А в глазах плясали совсем не детские огоньки. Она наслаждалась моим дискомфортом.
Меня тут же сковало. Магическое давление обрушилось на плечи, словно положили гирю весом в несколько тонн. Сила одиннадцатого ранга — полубога магии — придавила к сиденью. Дышать стало трудно, каждый вдох требовал колоссальных усилий.
Руки не слушались, ноги онемели. Даже заларак, который до этого послушно лежал в ладони, стал неподъёмно тяжёлым. Артефакт выскользнул из пальцев и упал на пол салона.
Я выдавил из себя улыбку, когда тёплые руки потрогали моё лицо. Пальцы были нежными, почти невесомыми. Они скользили по щекам, очерчивали линию скул, касались губ. Прикосновения должны были быть материнскими, заботливыми. Но в них чувствовалась какая-то болезненная жадность. Словно она не гладила, а ощупывала. Изучала. Присваивала.
— Мальчики такие мальчики… — хмыкнула Василиса, рассматривая моё лицо пристальным взглядом. — Вечно вам не сидится на месте.
Её дыхание коснулось моей щеки. Пахло дорогими духами — что-то восточное, пряное, с нотками сандала и мускуса. Но под этим роскошным ароматом улавливался другой запах — металлический, резкий. Запах крови.
Я попытался отстраниться, вот только магическое принуждение держало крепче стальных оков. Василиса это заметила и усмехнулась.
— Я повторяю вопрос: чего тебе надо? — произнёс холодным голосом.
Слова давались с трудом. Язык плохо слушался, горло сжималось от магического давления.
— Может быть, я соскучилась? — хихикнула она своим словам, и звук этого смеха
Смех был мелодичным, почти музыкальным, но в нём слышались странные обертоны — что-то металлическое, нечеловеческое. Словно смеялся не живой человек, а искусно сделанная кукла.
— Сыночек постоянно в опасности, вот недавно чуть жизни не лишился, — она провела пальцем по моей щеке, и я почувствовал, как ноготь слегка царапает кожу. — Я переживала, между прочим. Знаешь? А ты разбиваешь материнское сердечко.
Театрально схватилась за свою грудь, прижав ладонь к сердцу. Движение было преувеличенно драматичным, как в дешёвой мелодраме, но при этом её пальцы легли точно на вырез платья, подчёркивая округлость груди.
Вот же дура помешанная! Играет в любящую мать, а сама источает опасность, как змея перед броском.
— А оно у тебя есть? — улыбнулся, несмотря на магическое принуждение.
Если Василиса хочет играть в словесные игры, то получит по полной.
— Конечно… — облизнула губы.
Кончик розового языка медленно прошёлся по нижней губе, оставляя влажный след на красной помаде. Она делала это неспешно, смакуя каждое мгновение, словно дегустировала вкус предстоящего разговора.
— Я же тебя носила под ним, — её голос стал ниже, интимнее. — Рожала, мучилась. Мечтала, строила планы…
Рука скользнула с моего лица на шею, пальцы легко коснулись пульсирующей артерии. Прикосновение было нежным, почти ласковым.
— Постой! — выдавил из себя, борясь с нарастающим отвращением. — Если ты продолжишь, то я не сдержусь и заплачу…
Эта тварь играла со мной, как кошка с мышью.
— Павлуша… — снова потрогала моё лицо.
Пальцы очертили линию скул, коснулись висков, провели по лбу. Она изучала каждую черту, словно пыталась запомнить или найти что-то конкретное.
— Ты так похож на меня.
В её голосе зазвучала странная нотка — что-то между гордостью и собственничеством. Словно Василиса рассматривала не сына, а своё отражение в зеркале.
— Я? — поднял брови, стараясь вложить в голос максимум недоумения. — Не, ты меня с кем-то путаешь!
Но в глубине души понимал, что она права. Черты лица, линия подбородка, даже форма глаз — всё это досталось мне от неё.
— Мой мальчик отправляется на суд. — Василиса вдруг оживилась, словно вспомнила что-то приятное. — Решение уже принято, я могу его озвучить. Тебе интересно?
Женщина наклонилась ближе, и я почувствовал её дыхание на своём лице.
— Скажи? Ну, конечно же, интересно, — её губы растянулись в улыбке, открывая белоснежные зубы.
— Не, — кое-как помотал головой.
— Магинские как род перестают существовать, — она произнесла это с таким удовольствием, словно декламировала любимое стихотворение. — Твои земли отходят императору. Земельные аристократы не против.
Каждое слово смаковала, растягивала гласные, наслаждалась звучанием смертного приговора. В её глазах плясали весёлые огоньки.