Двойник короля 18
Шрифт:
— Да… — выдохнул. — Похоже, зря приехал.
Голос — ровный, с ноткой разочарования, словно обсуждаю неудачную деловую встречу, а не угрозу кастрации. Лёгкое пожатие плечами. Ничего особенного, бывает.
Она не смогла скрыть удивление. На долю секунды — мельчайшую долю — её маска соскользнула. Брови приподнялись, глаза расширились. Хадаан-хатун ожидала другой реакции — испуга, мольбы, ярости, чего угодно, но не спокойного принятия.
— Именно! — кивнула она.
Слишком быстрый кивок, слишком энергичный. Женщина восстанавливала
— Ожидал тут встретить мужчину, правителя. А что получил?
Говорил медленно, с едва заметной грустью в голосе. Разочарование приезжего, который обнаружил, что расхваленный ресторан оказался дешёвой забегаловкой. Позволил себе лёгкую улыбку — не оскорбительную, просто слегка снисходительную.
Она напряглась. Вся. Каждая мышца, каждый нерв — будто струна, перед тем, как лопнуть. Ноздри раздулись, втягивая воздух. Зрачки сузились до точек. Дыхание участилось.
— И что же? — голос руха задрожал.
Именно это её выдало. Дрожь, едва заметная, но она была. Первая трещина в фасаде, первый признак, что дамочка теряет контроль. Ей важно казаться правителем? Или она и есть настоящий правитель здесь?
Воздух вокруг словно уплотнился. Незаметно для обычного глаза, но я чувствовал. Магия? Энергия руха? Решил пока не активировать духовное зрение. Неизвестно, на что она способна.
— Какую-то бабу, которая к царству имеет отношение… такое же, как я к балету. — улыбнулся.
Вот это у меня выдержка! Не смог сам себя не похвалить. Очень хотелось сказать другие слова, но я же дипломат как-никак. Да и что у всех за проблема с мужским достоинством? Вечно его хотят отрезать. Может, коллекционируют? Странные вкусы.
Воздух наэлектризовался. Даже джунгары почувствовали, отступили на полшага, руки крепче сжали оружие. Они ощущали опасность, хотя не понимали её источник.
Удар! Ладонь встретилась с моей щекой с оглушительным хлопком. Голова мотнулась в сторону от силы. Кожа горела, словно от прикосновения раскалённого металла. Не просто пощёчина. В ней была сила, несвойственная женщине, и что-то ещё — энергия, магия, сущность руха, словно меня ударили не рукой.
Губа треснула. Вкус крови наполнил рот — металлический, тёплый, знакомый. Язык нащупал рану — небольшая, но глубокая. Зубы целы, повезло.
Ещё один удар и ещё. Сдерживался. Этот генерал махал ногой, а я тут очень не вовремя на полу оказался. Можно было бы разорвать путы, его пустить в расход. Дальше достаю своих девочек, и устраиваем им ад…
Удары сыпались один за другим — ногой, рукой, снова ногой. Он бил с яростью, несвойственной солдату. Слепая, животная злость марионетки, дёргаемой за ниточки. Каждый пинок сопровождался хриплым рычанием.
Боль прострелила рёбра — тупая, ноющая. Сломаны? Нет, просто ушиб. Воздух вышибло из лёгких, перед глазами заплясали чёрные точки. Дышать стало труднее. Но я не сопротивлялся, позволил избивать себя. Это часть
Я же представлял, что могу сделать прямо сейчас, но не делаю. Следом за девочками — вся моя коллекция степных ползунов и песчаных змей… Но итог? Детское успокоение от обиды, а дальше?
Мысль зацепилась за реальность, вернула фокус. Нельзя поддаваться эмоциям. Холодный расчёт, стратегия, план, реализация, один шаг за раз. Месть — блюдо, которое подают холодным. Если сейчас выпущу монстров, что дальше? Разгром лагеря, смерть руха? Вот это под сомнением. Какие политические последствия? Катастрофа. Война между нами неизбежна, цель провалена.
— Тише! — остановила рух своего ручного пса. — А то ещё покалечишь ребёнка. Он мне нужен относительно целый.
Генерал тут же замер и поклонился суке. Марионетка, кукла на верёвочках. Мозг промыт, воля подавлена, личность стёрта и заменена слепым обожанием.
Рух что-то сказала, и меня подняли. Руки джунгаров впились в плечи, рывок вверх. Ноги едва касались земли, в ушах звенело, во рту пересохло. Кровь капала на подбородок, на рубашку.
Уже потащили обратно, как мне бросили в спину:
— Наверное, сначала я попрошу у твоих людей за тебя выкуп, — улыбнулась дамочка. — А потом уже мы захватим и убьём всех… мужчин. Ваши женщины станут наградой для наших воинов.
Ещё одна угроза — такая же банальная и примитивная. Стандартный набор военных страшилок, ничего оригинального, ничего личного. Она не знает меня, не знает моих людей, просто пытается нажать на стандартные кнопки.
Посмотрел на неё и ничего не ответил. Угрозы? Возможно, я бы их более лично воспринял, говори это мужик, а так…
Молчание — лучший ответ. Хадаан-хатун ждала страха, мольбы, гнева, но получила пустоту. Ничего, абсолютное отсутствие реакции. Это выбивает из колеи сильнее, чем любые слова.
Мой эскорт поднял меня и потащил. Я продолжал симулировать полное бессилие. Голова безвольно качалась в такт шагам. Руки болтались, как плети. Ноги волочились по земле, поднимая пыль.
Меня снова провели мимо Бата и Жаслана. Трижды моргнул — мой сигнал, что ситуация немного сложнее. Они стояли у коновязи, чистили лошадей механическими движениями, отточенными годами.
Бат дёрнул уголком рта — едва заметно, но я уловил. Сигнал принят. Монголы поняли, будут ждать, действовать по плану «Б». Ничего не изменилось, просто время переместилось. Как бы я не был уверен в своём плане, всегда закладываю любую ситуацию. Так что пока всё относительно под контролем.
Меня бросили в мою личную камеру в лагере джунгаров. Дверь захлопнулась, замок щёлкнул. Остался один в полумраке. Идеально. Сплюнул кровь.
— Зря… — улыбнулся.
Джунгары сдадутся, но теперь это не будет так красиво и элегантно. Генерал сдохнет. Одно дело за страну, традиции, я бы это уважал, а быть ковриком у бабы, ещё и суки-руха…