Двойник Короля 8
Шрифт:
— Скоро увидим, — бросил я, перемещаясь в столовую.
Скрывать не буду, идея хорошая и даже правильная, но… Почему бы мне не получить с этого выгоду и сделать задумку ещё лучше?
P. S
Что делать с лайкми вы знаете их нужно, что? Правильно — писать! А комменты ставить… Ничего сложного =)
От вашей поддержки зависит мотивация афтора… Думаю на предыдущем томе я вам это показал.
Все огромное спасибо, что вы вместе с Павлом
Глава 2
Где-то в южных землях
Степь дышала жаром. Солнце нещадно било в глаза, а песчаная земля под ногами потрескалась от засухи. Ветер гнал колючие шары перекати-поле, поднимая облачка пыли, которые тут же оседали на одежде и коже.
В этот раз встреча двоих проходила в землянке рядом с офицерской школой за день до выпуска. Покрытая дёрном, она была почти незаметна среди пожухлой травы. Воздух внутри пропитался запахом пота и земли.
Неровный свет от керосиновой лампы плясал на стенах. Двое мужчин склонились над потёртой картой, разложенной на деревянном ящике. Теперь было отчётливо понятно, что один из них турок, а другой — татарин. Для удобства они всегда говорили на русском, ведь каждый был шпионом в армии врага.
— Ваша задумка отлично себя показала, — заявил молодой мужчина, проводя пальцем по отметкам на карте. — Наши диверсии на части и даже офицерскую школу принесли результаты. Пострадало почти шесть тысяч человек, убито две тысячи.
Татарин говорил быстро, слегка проглатывая окончания слов. Его руки, сухие и жилистые, то и дело нервно поправляли кожаный ремень с кинжалом.
— Мало… — покачал головой турок, морщины на лице которого стали глубже от недовольства. — Хоть это и помогло нам на фронте, но не так, как мы планировали.
Голос мужика, низкий и хриплый, звучал в тесной землянке, словно рычание старого волка. Каждое слово он произносил чётко, будто отрубал.
— Даже маленькая победа на шаг приближает нас к большей, — гордо выпрямился татарин, вскинув подбородок.
В его глазах мелькнул фанатичный блеск. Молодость и горячность — вот что выдавало слабость. Старик-турок прекрасно это видел, как и излишнюю самоуверенность собеседника, которая могла погубить любую операцию.
— Кирим готов? — никак не отреагировал на слова взрослый мужчина, отхлебнув из фляжки, которую носил на поясе. Вода была тёплой и отдавала металлом, но выбирать не приходилось.
А ведь от мелких деталей часто зависит судьба целых народов. Этому его научила долгая и кровавая война.
— Да. Может, лучше, чтобы это были наши люди? — уточнил молодой, нервно облизнув пересохшие губы. — Всё-таки он русский, пусть и уже десять лет
— Не тебе выбирать тех, кто выполняет, — дёрнул щекой турок. Его глаза, глубоко посаженные под густыми бровями, сверкнули, как лезвие ножа. — Так решили, и, значит, будет он! А что касается проблем парня, мы их решим, как всегда. У нас есть люди и на верхушке.
— Как прикажете…
Молодой татарин отступил к двери, поклонившись с явной неохотой. Его плечи чуть сгорбились, выдавая разочарование. Он вышел, оставив старика одного.
Турок достал из внутреннего кармана небольшой мешочек, развязал тесёмку и высыпал на ладонь кристаллы — обычную манапыль низкого качества. Он сжал их в кулаке, и свет лампы заиграл между пальцами.
Снаружи донеслись приглушённые голоса, затем отрывистая фраза на татарском. Турок напрягся, прислушиваясь, и рука автоматически легла на рукоять кинжала. Когда ему доложили, что всё чисто, мужчина сразу расслабился и достал из потайного кармана фляжку. На этот раз не с водой.
Турок выпил зелье залпом, поморщившись от горького вкуса. Через несколько секунд он ущипнул себя за кожу на лице. Та растянулась, словно жвачка, и потом лопнула, обнажая совершенно другие черты. Лоскут повис неопрятными складками, а затем осыпался тонкой пылью, которую тут же поглотила земля.
Теперь это был русский человек. Широколобый, с прямым носом и морщинами, прорезавшими лоб. Глаза стали светлее — из карих превратились в серо-голубые. Даже осанка изменилась: расправились плечи, выпрямилась спина.
Тем временем в землянку спустились несколько турков. Они застыли у входа, с нескрываемым удивлением рассматривая преображение. Один из них, самый высокий, с обветренным лицом, выступил вперёд:
— Всё готово, — произнёс он, слегка запинаясь на русских звуках. — Когда мы увидим вас в следующий раз?
— Вам сообщат, — отрезал мужчина по-военному, одёргивая мундир и поправляя фуражку. Новое лицо его уже не беспокоило — привык менять облик, как другие меняют одежду. — А теперь мне пора вернуться.
Он застегнул верхние пуговицы мундира, проверил документы во внутреннем кармане и поднялся по земляным ступеням.
Последние лучи солнца окрасили степь в золотистый цвет. Вдалеке виднелись стены офицерской школы — неприступные, тяжёлые. Люди за этими стенами даже не подозревали, какая буря ждёт их впереди.
Я вошёл в столовую офицерской школы. В воздухе витали запахи жареного мяса, печёного картофеля, свежего хлеба и алкоголя. Гул разговоров, смех, звон посуды — всё сливалось в единый шум праздника. Земельные аристократы — в распахнутых кителях, с ослабленными ремнями. Все они были слишком увлечены торжеством, чтобы заметить опасность.