Двойник
Шрифт:
– Я знаю вас, сержант Заркович, – сказал я, – мы действительно не встречались, но вы попадались мне несколько раз на глаза в Восточном Чикаго. Это Барни Росс, присоединяйтесь к нам, если угодно.
Его улыбка была ослепительной. Он бы мне сразу понравился, если бы я не знал, что перед нами самый нечестный коп в Восточном Чикаго.
Он сказал:
– Я, конечно, узнал вас, мистер Росс, – и коснулся своей шляпы. – Для меня большая честь встретиться с вами. Я видел, как вы разделали Канцонери. Благодаря вам, я выиграл
Он все еще стоял рядом с нами, так что Барни, улыбнувшись в ответ, сказал:
– Спасибо. Почему бы вам не присоединиться к нам?
– Нет, спасибо. Извините, что помещал вам. Я просто подумал, не уделит ли мне мистер Геллер немного времени... частным образом... Пока вы закончите разговор, я могу подождать у стойки.
Он был сладкоречив. В этом надо было отдать ему должное. Однако при взгляде на него на душе у меня становилось муторно.
Он был тем копом в Восточном Чикаго, которому все мадам платили каждый месяц – сборщик подати, с которым Анне Сейдж лучше бы не знаться. Черт! Я вспомнил где видел его и где он заприметил меня – в Восточном Чикаго, в отеле «Костур»!
– Не дурите, – сказал Барни, – присоединяйтесь к нам, для затравки, выпейте пива.
– О'кей, – сказал Заркович, придав своей улыбке выражение застенчивости. Он обошел чемпиона, который рядом с ним показался карликом. – Я был уверен, что вы разделаетесь с Канцонери, – продолжал он, обращаясь к Барни, – ни секунды не колебался.
– В таком случае, вы оказались единственным, кто так думал, –сказал Барни. – На самом деле все было не так-то просто. Они даже не воспринимали меня как чемпиона Нью-Йорка, пока я не побью их парня в его собственном городе.
– И вы задали ему хорошую трепку.
Барни смутился, но такое внимание ему было приятно. Он был хорошим парнем, ничто человеческое не было ему чуждо.
– Я страшно хотел послать его в нокаут, – сказал Барни, почти извиняясь, – но малый держался неплохо.
– Слушайте, Заркович, – прервал я их разговор, пропустив «сержант», – если у вас есть дело ко мне, давайте поднимемся в мой офис.
Барни, казалось, мои плохие манеры обидели.
– Нат, – сказал он, – это я настоял, чтобы он присоединился к нам.
Заркович привстал.
– Извините за вторжение.
На этот раз Барни смутился по-настоящему. Взяв Зарковича за руку, он остановил его.
– Вы вовсе не вторглись, позвольте угостить вас пивом.
Я встал и вышел из кабинки:
– Хотелось бы все-таки вначале покончить с делом.
Если ты побудешь здесь некоторое время, мы оба предоставим тебе возможность угостить нас пивом.
Барни недоверчиво сказал:
– Хм... конечно, Нат. Все равно я буду ждать возвращения Перл, которая, надеюсь, потратила не все мои деньги. Поэтому пробуду здесь еще где-то около получаса.
Заркович поблагодарил
Открыв окно, я прошел за свой стол и пригласил Зарковича сесть на один из стульев напротив меня. Он снял шляпу. На предложение снять пиджак он, вежливо улыбнувшись, отказался, несмотря на жару.
– Думаю, нам следовало поговорить, – начал он.
– Пожалуй.
– Похоже, вы обогнали меня, мистер Геллер.
– Давайте отбросим всяких «мистеров». Анна Сейдж все еще владеет двумя заведениями в Восточном Чикаго. Так что, собрав дань, вы заявились прямо от нее, не так ли?
Его красивое лицо оставалось невозмутимым.
Я продолжал:
– И на этот раз Анна рассказала вам некую интересную историю. Историю о человеке, который встречается с одной из ее девушек.
Он кивнул.
– Анна рассказала вам, что этот человек может быть кем-то очень знаменитым, – сказал я. Он опять кивнул.
– Теперь я размышляю, кем может быть эта знаменитость? Дионном Квинтсом? Чарли Мак-Карти? Джоном Диллинджером?
Сложив свои большие ладони вместе и хрустнув пальцами, он сказал:
– Ваши размышления меня не рассмешили, Геллер.
– Они предназначались только для моего собственного удовольствия. В конце концов, это мой офис, так что какого черта стесняться.
– Вы понимаете, дело серьезное.
– Нет, не понимаю, расскажите.
– Вы всего лишь мелкий частный коп, которому в свое время довелось быть мелким чикагским копом. Вы ничего из себя не представляете. На вашем месте мог оказаться любой другой.
– Повторяетесь. Вы уже сказали, что я был чикагским копом.
– Забавно. Только не старайтесь быть таким крутым, воспарившим высоко. Я не могу отказаться от выгодного дела и не отрицаю этого. Но это отнюдь не делает меня плохим копом. Если бы времена не были такими тяжелыми, я...
– ...Не носил костюм за сотню долларов и галстук за десять? Вы вымогатель, Заркович. Было бы противоестественно, если бы вы им не были. Я чувствовал бы себя возле вас очень неуютно.
– А вам уютно рядом со мной?
– Да. Я дома, знаю где были вы и куда идете.
– То же самое я могу сказать о вас. Можно закурить?
– Травитесь.
Заркович изобразил улыбку, достал серебряный портсигар. Выбрав сигарету, вставил ее в черный мундштук и прикурил.
– Как прошла ваша встреча с Пурвином? – спросил он.
Если это был рассчитанный ход, чтобы ошеломить меня, то он достиг своей цели. Мне не понравилось, что ко мне прицепился хвост, а я не заметил этого.
Я сказал:
– Мы говорили и о том, что, может быть, я видел Диллинджера. Но не более того.