Двойники идут на дело
Шрифт:
Ребенок робко подал голос, заявив, что тетя Аня права: мы живем скучно и неинтересно. Тетя Аня тут же пообещала обязательно задействовать Костика в своих планах, раз у меня ребенок грустит. Я на нее заорала, чтобы оставила нас с сыном в покое. Костик не хотел оставаться в покое. Анька спокойно заметила, что это уже в любом случае невозможно.
— Не будет тебе покоя, Лера. Не будет. Смирись с этой мыслью. Это факт. Неоспоримый, неопровержимый, необсуждаемый. Хочешь остаться в живых, хочешь, чтобы не пострадал твой сын, да еще и разбогатеть заодно, выбраться из этой собачьей будки, — Анька махнула рукой, как бы обводя ею мою "хрущобу", слушайся меня.
Я не понимала, почему должна слушаться Поликарпову. Если
Я честно заявила Поликарповой, что боюсь идти против крупного мафиози, каким, как мне ясно дали понять, является ее отец, приглашавший меня на аудиенцию.
Анька расхохоталась и смеялась до тех пор, пока у нее на глазах не выступили слезы.
— Лера, я тебя умоляю!
Я опять не понимала, что сказала не так. Что тут смешного? Плакать хочется.
— Ты что, в самом деле приняла этого недомерка за крестного отца? Ха-ха-ха!
Внезапно Анька заткнулась, снова стала очень серьезной, вернулась на кухню (мы последовали за ней), разлила остатки вина, выпила свое залпом и заявила:
— Всем крутит Инесса. Неужели ты не врубилась? Крестная мамаша. Последнюю фразу Анька произнесла с такой ненавистью, что мне стало страшно. — Да, она хочет упрятать меня в психушку, потому что я единственная, с кем ей не справиться. Да, все вокруг считают, что я маюсь от безделья, а поэтому… шалю. Но то, что я делаю, не шалости. И только Инесса это понимает. Больше никто. И она также понимает, что я — ее самая серьезная соперница. Единственная соперница. Или она, или я.
— Что она тебе сделала?
— Убила мою мать, а теперь хочет еще избавиться и от отца. Возможно, он уже мертв. Я даже представить не могу, в каком он сейчас состоянии, процедила Анька, в эту минуту совсем непохожая на ту хохотушку и шалунью, которая, казалось бы, только что сидела на моей кухне и курила на моем балконе. — А за это я сживу ее со света. За отца я убью! Придумаю что-нибудь такое… что окажется хуже смерти. Просто убить — это слишком легко. Все, что я делаю, нацелено против Инессы. И она это прекрасно понимает. Я срываю сделки, которые готовит она. Я отпугиваю партнеров, с которыми она достигает соглашения.
Из сбивчивого рассказа Аньки, перескакивающей с одного на другое, я поняла, что сейчас руководство империей Чапая захватила Инесса Кальвинскене — литовка по национальности. Каким образом ей это удалось, Анька не объясняла, на мой вопрос, как ее отец отдал Инессе власть, не ответила, а продолжала говорить, словно меня и не слышала.
Инессе помогают два ее взрослых сына — и эта троица перекачивает в свой карман все, что должно было достаться Аньке и двум ее братьям.
— А куда смотрят твои братья? — спросила я.
Оказалось, что старший, Иван, работает на Инессу — за обещание богатства и власти. Он быстро разобрался, что к чему и с какой стороны дует ветер, и не хочет лишиться куска пирога. Хотя, как считает Анька, как раз лишится — если останется на стороне Инессы, а не объединится с сестрой. Средний же, Степан, — ни рыба ни мясо. Он не делает погоды. Как считает Анька, Степан примкнет к сильнейшему, а пока старается ни в чем не принимать участия. Живет как живется. И ему вообще все до лампочки. Денег хватает, вообще всего хватает. А ему больше ничего не надо. Власть его не интересует.
— Я не намерена ничего отдавать этой литовской сучке! — воскликнула Анька. — Ничего! По крайней мере одна треть наследства, которое останется от бати, — моя. Я — женщина честная, — усмехнулась Анька. — Не все заберу, только треть. Остальное — братьям. Если, конечно, смогут получить свои
Анька замолчала, посмотрела вдаль и добавила:
— Если добьюсь своей цели и если мы обе останемся живы.
Хорошенькая перспектива, ничего не скажешь!
Потом Анька внезапно улыбнулась, рассмеялась и хлопнула меня по плечу.
— Но скучать не придется, Лерка! Это я тебе гарантирую.
То есть вся эта каша заварилась из-за бабок? Из-за них, родимых? Или тут несколько мотивов смешалось воедино? Месть и деньги? И желание власти? По-моему, Анечка не исключала и этого. Почему бы не прибрать к рукам все, что останется от отца? Или осталось — в каком времени мы о нем говорим? Его что, кокнуть успели после нашего знакомства? И Анечке хочется самой занять трон? Но чего же она все-таки желает больше? Я задала прямой вопрос.
— Отомстить Инессе и спасти отца, — ни секунды не задумываясь, ответила Анька, потом усмехнулась и добавила: — Ну и денежки тоже будут очень кстати. А власть? Нет, Лерка, власть мне не нужна. Ты можешь представить меня каждый день с серьезным видом занимающейся подготовкой каких-то сделок? Руководительницей? Ха-ха-ха! Нет, работать я не хочу. Я хочу, чтобы у меня на счете лежало достаточно бабок, чтобы хватило до старости. Чтобы я могла жить так, как хочется. Развлекаться, путешествовать. Причем это должны быть мои бабки. Мои собственные. На моем личном счете. Чтобы не зависеть ни от какого мужика. Чтобы я могла показывать пальцем: эй, вот ты, иди сюда, а ты — пошел вон! Я, правда, и сейчас так делаю, — Анька подмигнула мне. — Но сейчас все знают, чья я дочь. А я хочу, чтобы все знали, что деньги, которыми я распоряжаюсь, — мои. Пусть знают, каким способом я их добыла. Что я победила! В тех кругах, в которых я вращаюсь, будут уважать только за это. Но главное, повторяю: отомстить Инессе и спасти отца. Иначе я сама не буду себя уважать.
— Откуда ты знаешь, что эта кобыла убила твою мать? — спросила я.
— Знаю — и все, — твердо сказала Анька. — Расскажу как-нибудь. И не только мою. И Ванькину. И Степкину. Всех батиных жен сжила со света. Сука. Теперь его и меня еще хочет. Но фиг ей!
Поликарпова рассказала мне, что ее отец привез Инессу в Ленинград из Литвы много лет назад — еще до Анькиного рождения. Кстати, и ее среднего брата тогда на свете не было — только старший, Иван. Кальвинскене работала в Литве в психиатрической больнице, но, кроме того, занималась и другой деятельностью, несовместимой с гордым званием советского человека, как сказал бы мой родитель. Ее подпольная активность тесно пересекалась с официальной трудовой. Скорее всего Чапай пользовался ее услугами — или услугами ее заведения. Потом Инесса оказалась под следствием, но ее отпустили за недоказанностью, к тому же она была беременна вторым сыном. Муж, боявшийся испортить биографию, быстро с ней развелся, возникли проблемы с поиском работы, а тут еще второй ребенок родился… Она связалась с Василием Ивановичем, он подумал и предложил ей место экономки, домработницы и няньки в одном лице. Потом ее функции значительно расширились. Она стала партнершей, советчицей, его правой рукой. Кальвинскене с радостью трудилась на своего спасителя, но хотела иметь его только для себя. Через год после ее появления в доме умерла мать Ивана, старшего Анькиного брата. Но Чапай, со временем принявший Кальвинскене как чуть ли не равную помощницу в делах, все равно не смотрел на нее как на женщину. До самой старости не смотрел. А она избавлялась от конкуренток. Тех, кто был дорог Василию Ивановичу.