Двойное небо
Шрифт:
Лицо Льва было обычным для похожего разговора. Он сразу же замолкал и погружался куда-то глубоко в мысли, будто покрываясь коркой, чтобы не дай бог я не узнала, что он не всесильный камень, а тот, кто может переживать и говорить об этом не в порыве злости.
— Смотря, что бы ты мне дала взамен, — хитро сощурил глаза мальчик.
Я рассмеялась.
— Даже не знаю, что предложить! — состроила задумчивое лицо.
— Можно я сегодня выберу игру? — спросил он.
Я лишь кивнула, разглядывая новую многоэтажку с разноцветными плитками, складывающимися в рисунок.
—
— Сообщу твоей матери, что именно мы задумали, — он остановился, не закрывая дверь, — Камила?
— Я тоже зову тебя в гости! — подошёл к отцу мальчик, — в свою комнату. И мы с папой будем рядом. У нас же коалиция, а значит мы друг за друга!
Улыбка набежала на губы сама.
— Посижу в телефоне, — отправила их, — десять минут я в состоянии посидеть одна.
Лёва ухмыльнулся.
— Трусишка, — хмыкнул он и закрыл дверь.
А я осталась наблюдать за тем, как они идут по новому асфальту и заходят в первый подъезд,
«Всё прошло круто. Сейчас поедем домой, а там будем играть в плойку с Давидом» — послала сообщение Юле.
«И как он?» — пришло от неё.
«Копия Лев. Только маленький и ещё не такой строгий, чтобы ворчать» — со смайликом в конце.
«А я говорила тебе, что он захочет его забрать к вам. Это логично. Так что готовься к тому, что будете теперь с ним вообще всегда жить» — в который раз повторила мне подруга.
«Он такого пока не говорил» — выдавила из себя.
«В ближайшее время скажет. Смысл в том, что ты ему ответишь» — нагнетала она.
Я отложила телефон подальше и откинулась на кресло. Тяжело. Я и сама понимала, что скорее всего ответственный и правильный Лёва захочет, чтобы его сын не чувствовал себя «в другой коалиции» в собственной семье. А сделать это можно уж точно не с помощью матери. По рассказам всех вокруг она была неприятной.
— Давиду нужно собраться, — злющий Лев сел на водительское сидение и сжал руки на руле, — десять минут.
Я кивнула.
— Всё хорошо? — решила спросить через долгую минуту.
На меня сперва перевели яростный взгляд, а после, когда он понял, что глаза у меня не просто так расширились, а от опасений, спокойно ответил:
— Всё замечательно, — отвернулся от меня в окно.
Я поджала губы.
— Если бы я поднялась с вами, то всё было бы лучше? — отстегнулась я.
Рука легла на его колено, я пододвинулась ближе.
— Гораздо хуже, — подтвердил мои мысли он.
Мои губы коснулись его гладковыбритой щеки. Мягкой, тёплой, пахнущей только им.
— Не делай так при Давиде, — он вспомнил за что на меня наворчать, — это не особо… нравственно.
У меня вырвался смешок.
— Да? — с улыбкой, — именно поэтому он сказал тебе, что его маму ты никогда не любил, а меня любишь. Он же взрослый, и понимает, что происходит вокруг.
Я была уверена, что мои родители любят друг друга. Они могли обниматься при мне, целовать друг друга, гладить по голове или плечу, говорить, в конце концов, что любят друг друга. Это и казалось правильным сейчас.
— Камила, — остановил меня он, — будь сдержаннее.
Второй поцелуй в его щеку. Уже ближе к губам. И шёпот от меня:
— Не-а.
Мужчина прикрыл глаза. Но только на секунду — после меня схватили за подбородок, притянули ближе и впились губами в мои губы, заставляя прижать ладони к его щекам и ответить, вжимаясь в него с силой. Живот свело судорогой настолько, что по машине разнёсся мой стон.
— Бессовестная, — шепнул он, касаясь моего уголка губ.
Но с улыбкой. И красноречивым взглядом из-под полуопущенных ресниц.
— Я тоже тебя люблю, — оставила тёплый поцелуй на щеке и отстранилась, сев обратно на своё место, — сегодня придётся спать с закрытой дверью.
Он понял к чему я почти сразу:
— Ты уверена в том, что сделала?
— Ты про Давида? — оглядела мужчину, — а почему я могу быть не уверена? Он взрослые, спокойный и хороший мальчик. Мне пришлось бы думать насчёт приглашения его сестры, но точно не про него.
Лев задумчиво кивнул. И промолчал. Только через пару минут решил меня удивить:
— И что будет, если я скажу тебе, что мне… что я переживаю?
Я перевела взгляд с телефона на него.
— Тогда я спрошу тебя обо всём, поддержу, а после мы подумаем, как сделать так, чтобы ты не переживал, — можно сказать словами родителей.
Лёва иронично оглядел меня и усмехнулся.
— Лидия сказала тебе что-то, когда ты зашёл к ним в квартиру? — я отложила телефон в сумку.
— Ничего нового об её отношении ко мне я не узнал, — скрестил руки на груди мужчина.
— Она была против того, чтобы Давид сегодня побыл у нас? — продолжила.
Он поджал губы.
— В какой-то мере, — кивок от него.
Мне стало как-то не по себе.
— И ты оставил его там одного? — я возмутилась.
На мне остановился осуждающий взгляд.
— Хочешь конкретики? — хмык, — сперва вошел Давид. Я за ним. Стоило мне сделать шаг в прихожую, как туда вышла Поля, сообщим всем, что я должен посетить ректорат, потому как они требуют от неё чего-то из ряда вон выходящего. Мой ответ она восприняла, как нельзя оригинально, сообщив всем и каждому, что ей мои наставления ни к чему. Мы сошлись на том, что в таком случае я перекрываю её единственный доход посредством переводов от меня, а потому она может распоряжаться своей жизнью, как она того сама желает. Это крайне не понравилось её матери, о чем мне сообщили в крайне грубой форме, приплетя в контекст тебя, как главную зачинщицу всех известных мировой общественности конфликтов, потому я решил прекратить тираду. Это Лидии не понравилось ещё больше, и она последовала опыту последних полутора лет и напомнила мне, что я крайне эгоистичный человек, если заставляю собственную дочь делать что-то, чего она не желает, а её саму — жить в крайне стеснительных условиях, собственно говоря, без меня. На этом моменте Давид передал мне сумку с первой партией вещей, и я вырвался из плена негативных эмоций, — он задумался и нахмурился, — принеся их сюда.