Двойное подчинение
Шрифт:
— Мама! — едва я вошла, бросился мне на встречу сын и, подбежав, обхватил за ноги. Задрал голову и посмотрел снизу вверх, лишая меня последних капель самообладания.
Присев, я обняла его и, едва сдерживая мигом подступившие слёзы, крепко прижала к себе. Коснулась волос и поцеловала в висок. Говорить я не могла, только глубоко дышала, пытаясь не дать себе окончательно расклеиться и прижимала Андрея к груди.
Стоявшая в нескольких метрах Маша пристально смотрела на нас. Стоило мне приподнять
— Жду тебя на кухне, — только и выговорила она прежде, чем оставить нас с сыном наедине.
В том, что сестра почувствовала неладное, сомнений у меня не было. Попробовать рассказать ей? Объяснить? В детстве мы не были особенно близки, но смерть родителей всё изменила. Ближе неё у меня никого нет. Только Андрей, но он — совсем другое.
— Где ты была так долго? — высвободившись из моих рук, спросил Андрей чуть недовольно и посмотрел на меня из-под пушистых ресниц.
— Я… — коснулась его лба и убрала прядку волос. Выдохнула. — Я работала. Ездила в командировку.
Сын нахмурился, словно бы сомневался в правдивости моих слов. Прозвучали они в самом деле неубедительно, но актриса из меня всегда была так себе.
— Ты скучал по мне? — постаралась я улыбнуться. Андрей молча кивнул. Немного смущённо, как делают это начавшие взрослеть мальчики, признаваясь в слабости. Я снова улыбнулась. — Тогда иди собирай вещи.
— Мы поедем домой? — тут же спросил сын.
— Да, — чуть заметно кивнула. — Вначале домой, а потом… — заметила в глазах сына интерес. Горло сдавило, сердце сжалось. Правильно. Я поступаю правильно.
— Куда потом? — казалось, он уже забыл о том, что несколько дней провёл без меня. Ожидание охватило его, глаза заблестели.
— В отпуск. — Я встала на ноги. — Поедем с тобой в отпуск. Иди собирайся.
Маша поставила на стол две чашки чая, но, вместо того, чтобы присесть на соседний табурет, привалилась к столешнице. Пододвинув к себе чашку, я несколько секунд смотрела в неё невидящим взглядом. Запах крепкого чёрного чая и бергамота… Маша молчала, а я всё острее чувствовала, что не могу. Не могу больше сдерживаться, не могу скрывать проклятые слёзы. Судорожно вздохнула и накрыла лицо ладонями.
— Рассказывай, — потребовала сестра.
Я замотала головой. Как бы я ни хотела вывалить на неё всё, поделиться, язык не поворачивался. Как вообще можно говорить о таком?! Стоило представить, с каким осуждением она посмотрит на меня и…
— Не могу, — выдавила я и вдохнула, пытаясь отогнать слёзы, но вдох получился рваным.
— Аня. — Маша подошла ко мне и, взяв за руки, убрала их от моего лица. — Что с тобой?
— Мне нужно уехать, — на неё я не смотрела. — Только домой заедем, вещи кое-какие возьмём.
— И от кого ты бежишь? — пальцы её разжались, и я бессильно опустила ладони на колени.
Стиснула подол платья. Глупо было предполагать, что ей не потребуются ответы. Вовсе не
— Ни от кого, — выдавила, потихоньку шмыгнув носом. Из комнаты донёсся шум, и я глянула в сторону коридора, боясь, что сын может вбежать на кухню и увидеть меня в таком состоянии. — Ни от кого, — повторила и всхлипнула. Беспомощно посмотрела на сестру. — Маш… Маш, я с ними двумя, понимаешь? — прикрыла рот рукой. — И тогда, и…
Маша выдохнула. Поджала губы и уселась на соседний табурет. Господи, зачем я сказала?! Хотелось затолкнуть слова обратно, хотелось стереть последние секунды. Стыд, что я чувствовала, разъедал меня, оглушал.
— Андрей так на тёмненького похож, — неожиданно сказала Маша.
Дыхание у меня оборвалось, я уставилась на неё во все глаза. Тронув чашку за ручку, она повернула её, после в другую сторону.
— Твоя проблема в том, Аня, что ты до сих пор считаешь меня неразумным ребёнком. Думаешь, я ничего не вижу? Думаешь, тогда не видела? Дура ты. Если бы на меня так смотрели…
— Как? — вырвалось у меня против воли. В горле было сухо, язык будто бы распух и прилип к нёбу. Маша качнула головой.
— А ты сама не видишь?
Я молчала. Сидела, всё так же сжимая подол платья, и не знала, что сказать.
Привыкшая опекать её, заботиться о ней, я упустила тот момент, когда из девочки она превратилась во взрослую, самостоятельную женщину. И теперь эта самая женщина — красивая, умная, внимательная, сидела напротив меня. Осуждение во взгляде… Нет, скорее не осуждение — неодобрение.
— Я не знаю… — Чтобы куда-то деть руки, я обхватила чашку. Пальцы тут же обожгло, но я и не подумала убрать их.
— Что ты не знаешь? — неожиданно вспылила Машка. — Хватит бегать, Ань. Андрей ведь сын Дениса, так?
Я снова молчала. Опустила взгляд, крепче ухватила чашку.
— Так, Аня? — с напором повторила Маша.
— Я не знаю! — вскрикнула, в отчаянье посмотрев на неё. — Не знаю! — Смахнула с ресниц выступившие слёзы и заговорила спокойнее: — Сейчас мне нужно уехать. Если они узнают про Андрея…
— А может быть, им нужно узнать про Андрея? — перебила она меня и, взяв свою чашку, поднялась. Выплеснула чай в раковину и резко обернулась ко мне. — Может быть, тебе самой пора повзрослеть?! Ты не думала, что в любой момент они, к примеру, могут заглянуть в твоё личное дело. И что ты будешь делать тогда?! Скажи, Аня?
Застонав, я уронила голову на руки. Конечно же, я думала об этом. Сотню, тысячу раз за последнее время я думала об этом, но всякий раз гнала мысли от себя. Рассказать… Что будет, если они узнают, что у меня есть сын? Что у одного из них есть сын? Денис?! Неужели Маша вот так просто увидела то, чего сама я не могла увидеть столько времени?!