Двойное прослушивание Милены
Шрифт:
– А про что?
– Про творчество? Стихи пишешь?
– Бывает?
– Музыку?
– Не пробовала.
– Играешь?
– На гитаре.
– Идет?
– Как с актерскими навыками?
– Точно не знаю. По-моему не очень.
– Как с юмором?
– Точно не про меня!
– Ладно, есть с чем работать. – Девушка грациозно поднялась с журнального столика. Я тоже соскочила со своего места. Тиктокерша пожала мне руку и направилась к двери. Вован семенил за ней.
– Вов, я не буду заходить к Ромке, чтобы
Дверь закрылась, а я в недоумении хлопала ресницами. После всего, что случилось, Рома помнил о моих слезах и хлопотал за меня! К великому сожалению, сейчас я верила в себя меньше, чем Роман и Алишиа - в меня.
Взглянув на часы, решила, что обойдусь без ужина и завалилась спать. Мне снился дивный сон. Никита был снова ласков и нежен со мной. Мы репетировали, а затем занимались любовью. Мужская рука ласкала мои ключицы, шею. Пальцы впивались в кожу и щипали её. Щипали. Жгли.
– Никита, пожалуйста, не надо. Отпусти. – Крепкая рука душила меня. Без шуток. Без сожаления.
Сквозь сон слышала топот, крики. Я не могла дышать. Сирена разрезала воздух, и её звуки втыкались мне в мозг. Распахнула глаза. В воздухе нещадно пахло гарью. Вот почему я не могла сделать и глотка воздуха. Кашляя скатилась с кровати. Первым делом кинулась к окну – постояльцы в трусах, в халатах выбегали из отеля.
Сообразила натянуть на себя белый махровый халат. Схватила сумку с документами, мобильный, и босиком выбежала в общий коридор. Здесь уже никто не кричал. Здесь было пусто. Темно и страшно.
– Мамочки! – Кашляя прошла два шага и попала в густой темный дым. И тут впервые в жизни со мной случилось страшное. Паника. Паника ворвалась в мой мозг, окутала сознание и поглотила моё мышление. Я отключилась от мыслительного процесса - мой инстинкт самосохранения отказал. Сначала я замерла, затем бросилась обратно в номер.
Подоткнув полотенцами щель между полом и дверью, я пятилась к окну на седьмом этаже отеля.
Глава 33
Ударилась спиной о высокий подоконник и безмолвно замерла в ожидании неизбежного...
В последние месяцы я просыпалась с одним желанием - стать певицей. Судьба подбросила шанс в лице Даниила Макиевского. Теперь же я начинала оценивать данный шанс с другой стороны. Как только я попала в группу Воины любви, моя спокойная обыденная жизнь со своими мирскими радостями покатилась под откос. Более того, я начала получать прямые угрозы жизни! Сначала ревность Никиты. Теперь – пожар и угарный газ. У меня в руке затрезвонил мобильный:
– Да, - на автомате проговорила я.
– Леночка, ты где? – Кричала в трубку мама. Я по телевизору смотрю, что в отеле Гранд пожар.
Я давилась беззвучными рыданиями.
– Лена, не молчи. Где ты? Ненавижу, когда ты так делаешь!
– Как?
– Молчишь как твой отец, когда тебя спрашивают о серьёзных вещах!
– Мама у меня вторая линия.
Прокашлявшись, ответила на незнакомый номер. Голос Роман проговорил неразборчиво и быстро:
– Лена, открой дверь! Сейчас поднимусь к тебе. На Вашем этаже ни хрена уже не видно - дымом заволокло коридор, но огня нет. Намочи полотенце и дыши через него.
– Роман, не надо рисковать! – Выкрикнула я. Уже пожарные подъезжают. Лучше встреть их и приведи за мной.
– Я сам! – Трубка оглохла.
– Дурак! – В сердцах выкрикнула я. Отсчитав десять секунд, кинулась в туалет за мокрым полотенцем. – Господи, пожалуйста, оставь меня в живых. Помоги Роману – пусть он не приходит ко мне.
Но он пришёл. А я открыла дверь. Роман взял меня крепко за руку и потащил за собой в неизвестность. Я поверила ему и последовала. Одной рукой закрывая мокрыми тряпками нос и рот, второй общупывая пространство вокруг, мы пробирались к пожарной лестнице. В кромешной темноте было нечем дышать. Страх разъедал нутро сильнее, чем дым. Только крепкая рука сжимающая мою руку, не давала мне сойти с ума и броситься обратно в номер. Стукнула дверь и мы оказались на площадке пожарной лестницы. Не останаваливаясь шли вниз по ступенькам.
Раз пролет. Два пролет. С каждым пролетом дым рассеивался сильнее и становился менее агрессивным. На нижних этажах мы уже были не одни. Шли с чужими людьми шаг в шаг и отчаяние постепенно отступало. Дверь с пожарной лестницы вывела нас прямиком на улицу, где уже столпились пожарные машины, скорые помощи, жители отеля и города.
– Роман! Милена! – К нам кинулась Наталья. – Да что это за тур такой! Напасти сыпятся на наши головы как из рога изобилия. Будто кто-то сглазил или порчу навёл!
Бледный Роман, одетый в джинсы, но с голым торсом, обутый в кроссовки, указал рукой на меня:
– Как только женщину взяли на корабль, так он и пошёл ко дну.
Я бы обиделась, но была слишком озабоченна кашлем. При том не только своим, но и Ромкиным.
– Как ребята? Все живы-здоровы? – Поинтересовался взволнованно младший Заварзин, пытаясь отвязаться от очередного позыва покашлять, похрипеть, а заодно напугать Наташку.
– Походу придется отменять завтрашний концерт. А Вы оба – маршируйте в скорую помощь. Не нравится мне ваш кашель!
– Сделала беспощадные выводы мать коллектива.
– Нат, ничего страшного. Надышались угарным газом, - прошептала я.
– А ты вообще молчи! Правильно Рома подметил – тебя не было с нами, и у нас всё было хорошо, а ты появилась, и всё покатилось кувырком! Тур, к которому мы готовились полгода, сейчас под угрозой срыва!
– Нат, не гони на неё! – Вступился синеглазый. Сейчас его глаза были не такими огромными как обычно, не такими синими. Глаза щурились, слезились, и были темного непонятного цвета. – А про женщину на корабле я пошутил.