Двойное убийство
Шрифт:
На мгновение она лишилась дара речи. Даже попятилась на своих ходулях, а затем выдохнула:
– Ну и ну! Значит, эта парочка и впрямь участвовала в деле! – Она повернулась к стоящему рядом копу. – Вы с них глаз не спускайте! Эти соврут – недорого возьмут. Заставили-таки меня поверить, будто ничегошеньки не знают.
Ну спасибо тебе, Максина, за отличную характеристику. Краем глаза я покосилась на Гецманна – проверить, возымели ли действие ее откровения. Он в упор смотрел на меня, и на его квадратной физиономии
Когда я снова повернулась, Максина уже входила в дверь.
– Ага, значит, они вас замели! И поделом! Шантаж – это, знаете ли, преступление! – Она приосанилась и глянула на Гецманна: – Вы с ними построже. Нельзя верить ни единому их слову!
Минуточку! И это говорит женщина, которая наплела нам, что она жена Глена Ледфорда, они, мол, разводятся, а Глен съехал из мотеля «Блуберри-Хилл»? И эта прожженная лгунья заявляет, что нельзя верить нам? Я уже открыла рот, дабы указать Максине на эту маленькую оплошность, но Гецманн опередил меня.
– Вы знали насчет шантажа? – спросил он Максину.
Та вздернула подбородок:
– Ну… слышала. От Глена и Рассела, разумеется. Говорила я им, что это глупая затея, что с Эллиотом лучше не связываться… ведь он убийца и столько лет умудрялся скрываться от полиции. Вы только посмотрите… – Она шагнула вперед и вывалила на стол кипу вырезок. – Однажды, когда Эллиот напился и стал мне угрожать, я… в общем, слегка испугалась. Ну и задумалась: а правду ли он говорит? И прямо на следующий день, пока он был на работе, обшарила все его вещи. И вот – вы только поглядите, что я нашла!
Вырезки я узнала сразу. Еще бы! Во время недавнего визита в библиотеку мы с Берт вдоволь на них нагляделись сквозь глазок проектора. Правда, вырезки Максины изрядно пожелтели, а некоторые находились в стадии полураспада. Но заголовки были те же самые.
Гецманн бегло пролистал газетные статьи, а затем вскочил – куда проворнее, чем можно было ожидать при его габаритах.
– Нам нужно записать ваши показания! – прорычал он, в упор глядя на Максину. – Пойду позову стенографистку.
Я отметила, что он плотно прикрыл за собой дверь.
Может, я ошиблась, но у меня возникло стойкое подозрение, что Гецманн отправился вовсе не за стенографисткой, а туда, откуда мог без помех видеть и слышать нас. На стене справа от меня висело массивное зеркало в раме, и я была уверена, что зеркальце с секретом. Наверняка Гецманн оставил нас наедине с Максиной, чтобы послушать, о чем мы будем говорить.
Максина его не разочаровала: едва Гецманн скрылся из виду, она коршуном налетела на нас с Берт.
– Ха-ха, надеюсь, теперь вы довольны? Кабы не затеяли весь этот шантаж, мы бы сейчас не сидели здесь и не гадали, где этот мерзавец Эллиот!
Берт нахмурилась:
– Послушайте, вы совершаете большую… Но Максина не позволила
– Расселу с Гленом надо было разобраться с Эллиотом так, как я им советовала! – Она присела на край стола Гецманна, закинула ногу на ногу и злобно уставилась на нас.
– Вы хотели, чтобы они… они… – Берт никак не могла выговорить это слово, так что я подсказала:
– …избавились от вашего мужа?
Максина покосилась на дверь, словно желая убедиться, что она надежно закрьпа, а затем доверительно подалась к нам. Очевидно, ей не пришло в голову, что нас могут подслушивать.
– Ну конечно! – понизив голос, воскликнула она. – Или вы думаете, я просиживала задницу в библиотеке, отыскивая этих братцев, только для того, чтобы они поклянчили у Эллиота деньжат?
Ага, вот вам и «Ким Бейсингер» из библиотечного талмуда.
– Даже встречалась с их дурой теткой, – продолжала Максина, распаляясь с каждой минутой. – Пришлось сказать ей, что я из какого-то бюро по опеке, надо, мол, выяснить их новые имена и адреса. Черт возьми, я-то была уверена: стоит только сказать братцам, что Эллиот убил их предков, и они тут же, не задумываясь, избавят меня от него.
Мы с Берт переглянулись. Вот откуда братья узнали, кто такой на самом деле Симс! Помогла любящая женушка убийцы.
– Наконец-то мне выпал шанс раз и навсегда отделаться от этого мерзавца! – Максина гневно зыркнула на нас. – И тут вы все испортили!
Я уже порядком утомилась слушать обвинения в том, чего я не делала. Да еще из уст особы, которая открыто призналась, что спланировала убийство собственного мужа.
– Максина, – заговорила я, – Глен и Рассел вам солгали. Мы с Берт никого и никогда не шантажировали.
Но та лишь расхохоталась мне в лицо:
– Ну еще бы! Ясное дело. Может, по-вашему, и Папа Римский не католик, а?
– Максина, – предприняла я еще одну попытку, – послушайте меня. Это Глен с Расселом все…
– Рассел! – снова перебила она, с сожалением качая головой. – Только не говорите мне о Расселе! – Это имя она выплюнула с презрением. – И не надо винить меня в том, что с ним случилось!
Интересно. Кажется, для нее это больная тема. Может, если слегка поднажать, она выложит нам больше, чем собиралась?
– Видите ли, Максина, – неторопливо заметила я, – если бы вы не сказали Глену и Расселу, кто такой Эллиот, Рассел, возможно, был бы сейчас жив и…
– Ну нет! – ощетинилась Максина и так яростно затрясла головой, что локоны захлестали по щекам. – Уж это вы мне не шейте! Рассел сам виноват. Знаете, что он мне сказал? Какой, говорит, мне прок от смерти Эллиота? Ну так я вам скажу, какой прок! Прикончил бы Эллиота, сам был бы жив, вот так!
– Не говоря уже об Элис, – вставила Берт. Лицо миссис Симе налилось кровью.