Двойной босс, пожалуйста!

Март Амалия

— Ты знаешь, что будет завтра, Че. Так что сегодня можешь даже не рыпаться.

Он знает не все о вчерашнем вечере, но достаточно, чтобы понимать, как далеко я зашел. Жесткий смешок вырывается из меня до того, как я замечаю белокурую головку за спиной Руса. Я замираю, окидывая девчонку взглядом: она выглядит совсем юной и чертовски сексуальной в простом легком платьице и облаком кудрявых волос. Похожа на одуванчик: такая летняя и воздушная. И я не могу оторвать от нее глаз.

Заметив мою реакцию, Че разворачивается и расплывается в пластиковой улыбке. Мерзавец умеет играть хорошего

парня.

— Лея! — срывается он с места. — Как твой лоб?

Он поднимает руку и очерчивает висок девушки пальцами. Мне хочется оторвать ему кисти рук и запихнуть их ему в глотку. Это нормальное желание соперника, ревность здесь не при чем. Я просто очень хочу победить.

Смотрю, как Лея отшатывается от его прикосновений и невольно улыбаюсь ее реакции. Значит, я пока лидирую. Она вскидывает свои глаза поверх плеча Руса и смотрит на меня. Ждет моей реакции. Но сегодня не мой день, детка, прости. Я тут же натягиваю хладнокровную маску и делаю вид, что меня не интересует представшая передо мной картина. Солнечные очки помогают скрыть мой блестящий предвкушением победы взгляд.

Я бросаю короткое "до завтра" и, обогнув машину, сажусь в салон. Спустя минуту я выезжаю со стоянки, оставляя парочку в зеркале заднего вида.

Если бы не дурацкие правила игры, сегодня она была бы моей, уверен. Она могла быть моей ещё вчера, если бы я не ступил и не отпустил ее домой.

Вспоминаю, как накрыло меня вчера в машине, когда Лея забралась своими мягкими пальчиками в мои волосы. Как снесло крышу от ее тонкого дрожащего в моих руках тела и неумелых поцелуев. Это какой-то новый вид удовольствия, не испытанный ранее. Она отходит от стандарта девушек, которых мы выбираем обычно: слишком неопытная, слишком простая, слишком бесхитростная. Может поэтому мое тело так на нее реагирует? Обезумел от новизны и чистоты?

Как еще объяснить то помутнение, когда она выскользнула из машины, а я остался сидеть, пришибленный к месту, не способный двигаться ещё минут пять? Я даже не говорю про адский стояк в штанах, который не спадал потом полдороги к дому.

Интересно, как далеко зайдет сегодня Рус? Что она позволит ему?

Глава 31. Лея. Тогда

"Приедешь?" — светится на экране в воскресенье вечером.

"Да" — коротко отвечаю я.

Одеваю любимую футболку с "Розовой пантерой", юбку-солнце и черные кеды. И пускай, выгляжу чуть ли не как школьница в этом наряде, чувствую себя привлекательной. Даже мои волосы сейчас мне нравятся. Ну и что, что торчат в разные стороны под нелепым углом? Ему нравятся!

"Одуванчик" — звучит в голове любимым голосом.

Кидаю в рюкзак сменную одежду, зубную щётку и коробку с подарком и кричу папе, чтобы сегодня меня не ждал.

Тот выходит из своей комнаты и оглядывает меня подозрительным взглядом.

— Опять к Вике?

— Ага, — опускаю взгляд на кеды, прикидывая, перешнуровывать их или и так сойдёт. Но на самом деле просто прячу глаза от всевидящего ока.

— Ага, — вторит мне отец. — Передавай ей привет.

Складывает руки на груди и смотрит на меня таким пронзительным взглядом, что волей-неволей глаза приходится поднять. Совершенно отцовским.

Он знает, что я совсем не к Вике собираюсь, но ждет, когда я признаюсь ему сама. А я сама трушу. Пусть пока сохранится иллюзия хорошей девочки. Меньше всего мне хочется отвечать на папины вопросы об Александре. Я и сама на некоторые из них пока не могу ответить.

Хватаю джинсовку, папа закрывает за мной дверь, и я окрыленная бегу по ступеням вниз. Под ярким сентябрьский солнцем добегаю до метро и за пару пересадок добираюсь к дому Босса. Сердце радостно стучит от предвкушения встречи с ним, ладони снова потеют. Думаю, сегодня мы перейдем на новый этап.

Пока жду лифт, телефон сигнализирует о новом сообщении. Руслан. Уже который день пытается вытащить меня то на прогулку, то в кино. Не сдается, хоть я и сказала ему прямо, что у меня есть другой. Игнорирую очередное приглашение и захожу в лифт. Роюсь в рюкзаке в поисках маленькой коробочки, которую приготовила для Александра. Вообще-то я заказала их отцу, но его день рождения только в октябре, а тут экстренный случай.

Вытираю ладошки об юбку и жму дверной звонок. Дверь тут же распахивается, словно меня ждали под ней. Александр невыносимо красив. Смотрит на меня горящим взглядом, протягивает руку и тут же одним сильным рывком затягивает в квартиру. Прижимает к стене, выбивая дух, и тут же припадает к моим губам.

Это не поцелуй. Это сжигание на костре: невозможно пошевелиться и тело все в огне. От его рук, сжимающих талию, от губ, жадно исследующих мои, от горячего дыхания, смешанного с парами алкоголя. Он выпил. Конечно, есть повод.

— Ты очень долго ехала, — шепчет мне на ухо, пробираясь поцелуями по скуле к шее и вниз.

Прижимается плотнее ко мне, вжимая в стену сильнее. Путешествует руками вверх и вниз, оставляя обжигающие дорожки там, где прошлись его пальцы. Я всхлипываю в его руках от переизбытка чувств. Отдаленно слышу, как ударяется об пол коробка с подарком, зажатая до этого в моих руках, и рюкзак. Сквозь толщу грохочущего сердца чувствую, как слетает джинсовка с плеч. А потом и юбка приземляется у ног воздушным облаком.

Мозг затуманен невыносимым желанием. Я даже не понимаю в этот момент, как, должно быть, нелепо выгляжу в одной футболке, трусиках и кедах. Все уходит на второй план. Остаётся только это огромное чувство внутри, распирающее грудную клетку.

— Я так хочу тебя, одуванчик, — низкий шепот пробирает до самых костей. — Не могу больше ждать, прости.

Он подхватывает меня под ягодицы и несёт в сторону спальни. Я сжимаю его плечи и смотрю в затуманенные желанием глаза. Они, как море перед грозой — темнеют до глубокого сине-серого цвета.

Александр аккуратно укладывает меня на постель и нависает сверху. Очерчивает кончиками пальцев мое лицо и я прикрываю глаза от накрывшего меня удовольствия. Тело прошибает электричеством от этих мягких касаний. Он выпрямляется, застывая на коленях между моих разведенных ног, и окидывает меня жадным взглядом. Мужские ладони ложатся на мои колени и медленно спускаются вниз. Когда два больших пальца останавливаются на бедренных косточках, немного отодвигая кромку трусов, я выгибаюсь от очередного разряда, пробившего меня насквозь.