Двойной эскорт. Экзамен для героев
Шрифт:
– Ну и кто из нас теперь «чужой»? – с насмешкой спросил Тони, демонстрируя напарнику что-то, что он держал пальцами здоровой руки.
– Что это? – спросил Джим, когда окончательно пришел в себя.
– Девятимиллиметровая пуля, одна из трех, что ты вчера получил в спину. Как видишь, ты не истек кровью, не захлебнулся ею вчера в машине, продолжал тащить меня на себе и отстреливаться, а потом еще надул всех этих придурков, отправив в море пустой глиссер. Ты много знаешь таких случаев, приятель? А может, ты и есть «чужой»?
– Но…
– Может или не может, – Тони прислушался к отдаленным голосам и вздохнул, – но сегодня у меня есть рука, которой вчера еще не было, и я этому безумно рад, понимаешь? Я готов был умереть, только бы не жить калекой.
– Но… есть же остеопластические системы, тебе могли сделать функциональный полупротез…
– А ну их в задницу, Джимми, хорошо? – свистящим шепотом произнес Тони. – Я, может, еще поработать смогу, на задания ходить буду, а с твоей остеопластикой только шпицев разводить на пенсии.
Джим кивнул: напарник был прав.
Они долго сидели молча, потом Джим спросил:
– Что делать будем?
– Уйдем ночью на электротяге. А ты почему спрашиваешь?
– Наверно, мне нужна поддержка.
– Понимаю.
Стараясь не показываться на палубе, они стали готовиться к бегству. Джим нашел ветошь и вытер кровь в рубке, тем временем Тони осматривал каюту и проверял запасы продуктов.
Радар был в порядке, радиостанция и компьютер в норме. Горючее в баке было залито почти доверху – должно быть, владелец намеревался отправиться на прогулку.
– Лишь бы не пришел до темноты, – заметил Тони, когда они с Джимом завтракали найденными в шкафу консервированными фруктами.
– Это в его интересах, – пожал плечами Джим. Вместо затвердевшей от свернувшейся крови майки на нем была новая матроска.
Яхты уходили и приходили, матросы ругались, шутили и злословили по поводу своих хозяев. Джим и Тони просто ждали, все дела на сегодня они уже сделали.
К вечеру у Тони поднялась температура. В каюте имелась большая аптечка, однако было решено пока лекарствами не пользоваться.
– Это мой шанс, Джим, если рука восстановится, моя прежняя жизнь вернется, – говорил Тони, обливаясь потом. Джим едва успевал носить ему с камбуза минеральную воду – тот пил и не мог напиться.
– А неплохая обстановочка, – заметил вдруг Джим, оглядывая дорого отделанную каюту. Он только сейчас обрел способность по-настоящему видеть, анализировать и обобщать. – Когда-нибудь я куплю себе такую же яхту…
– Я бы тоже не отказался, – с готовностью согласился Тони. – Вот только радар поставил бы помощнее и «сниджерс» спаренный на нос. Все-таки двенадцать миллиметров – это аргумент…
– Да, двенадцать миллиметров – это сила, – согласился Джим. Тут до него стал доходить смысл предложения Тони. Выходило так, что они с напарником
– Я вот о чем подумал – ну его на хрен этот «сниджерс», я же не на задание на яхте ходить буду, а на рыбалку. Ну, или с девками. Обойдусь парой пистолетов в газетном ящике.
– Да, – ухмыльнулся напарник. – И парой глубинных бомб на кормовом стоке.
Они негромко засмеялись, и Тони зашипел, покачивая руку.
– Болит? – осведомился Джим.
– Нет, чешется, сил нет.
– Ну так почеши – аккуратно.
– Боюсь, Джимми, а вдруг не приживется?
– Ну, тогда совсем аккуратно. Не бойся, если пошла на поправку, уже не отвалится, не для того мы тут кровью харкали.
С этими словами Джим оставил Тони и поднялся в рубку. Уже достаточно стемнело, чтобы покинуть пристань и уйти в море.
Совершенно бесшумно – на электрическом ходу.
28
Трое прибывших в город Барлоук офицеров космического флота, широких в плечах, строгих и молчаливых, были поселены в одном из загородных отелей, где проживали уставшие от семейных забот чиновники высокого ранга и впавшие в депрессию генералы.
Казенные отели предоставляли своим гостям самые широкие услуги, от поставки элитных проституток до вызова медиков для срочного купирования запоев. Вместе с тем атмосфера в «Доме дружбы», куда поместили гостей, царила спокойная, полные достоинства лакеи и горничные в накрахмаленных передниках неслышно ступали по ковровым дорожкам и негромко переговаривались с диспетчером по стилизованным под брошки спикерам.
– Лора, в пятьсот шестом замени белье…
– Вчера меняла.
– Его… испортили.
– Иду.
– Клаус!
– Слушаю тебя.
– Возьми кого-нибудь из хозяйственной комнаты и вынесите из четыреста четырнадцатого зеркала.
– Рубитц приезжает? – угадал опытный Клаус.
– Вот именно… – Диспетчер вздохнул. – Только его здесь не хватало.
Выйдя из лифта, горничная указала рукой направо и произнесла:
– Прошу следовать за мной, господа, ваши номера триста шесть, триста восемь и триста десять.
– Да, – кивнул Симон, оглядываясь на девушку с помятым лицом. Он уже знал, что здесь принято смотреть вслед молодым женщинам. О причинах этого неформального действия Симон еще не догадывался, но он старался как можно скорее научиться копировать поведение аборигенов, полагая, что их мотивацию сможет изучить позже.
Курц и Линц обучались не так быстро, но они старались и, если чего-то не понимали, задавали командиру вопросы.
Вместе с горничной их сопровождал представитель правительственной администрации, тайно шпионивший за всеми для канцелярии министра внутренних дел и одновременно работавший на военную разведку и Службу глобальной безопасности.