Двойной капкан (Солдаты удачи - 6)
Шрифт:
– Вы нас заинтриговали, - заметил сэр Роберт.
– Не пора ли вам перейти к изложению плана?
Блюмберг помедлил с ответом.
– Это самый трудный момент нашего совещания. Дело в том, господа, что каждого из вас посвятят только в ту часть плана, которая будет реализована силами ваших служб. В полном объеме с планом знакомы только три человека: директор ЦРУ, еще один человек и я.
– Не знаком даже командор Коллинз?
– переспросил Бен-Ари.
– Да, это так, - подтвердил цэрэушник.
– Это беспрецедентно!
– решительно заявил
– О какой доверительности может идти речь, если нам отводится роль слепых исполнителей? Не думаю, мистер Блюмберг, что это хорошая основа для наших переговоров. Нет, не думаю!
– Сэр Роберт, джентльмены! Это действительно беспрецедентно, согласился Блюмберг.
– Но не имеет прецедентов и ситуация. Мы можем рассчитывать на успех лишь в том случае, если план будет реализован в условиях абсолютной секретности. Любая, даже самая ничтожная утечка информации сведет все наши усилия к нулю. Можете ли вы гарантировать, сэр Роберт, что в ваше окружение не внедрен "крот"?
– Эта вероятность ничтожна.
– Но она есть. Она есть всегда. И у всех. И сейчас нам лучше исходить из того, что она реальна. Сложность наших переговоров заключается и в другом. Если любая из сторон примет решение устраниться от участия в совместной акции, на этом все и закончится. План предусматривает активизацию агентурной сети практически во всем мире. У Лондона традиционно сильные оперативные позиции в Турции и Скандинавии. У Тель-Авива - на Ближнем Востоке. У ЦРУ - в Европе. У Москвы - на Кавказе. Таким образом, джентльмены, речь идет не о недоверии, а напротив - о высшей степени доверия друг к другу. В ослаблении напряженности в кавказском регионе заинтересованы все наши страны. Более того - все мировое сообщество. Наши шансы на успех не слишком велики, но мы обязаны их использовать.
– Все это демагогия, - хмуро отозвался Бен-Ари.
– Вы тоже так считаете, полковник?
– обратился Блюмберг к Голубкову.
– Я хотел бы сначала послушать вас, - ответил Голубков, - и узнать, какая роль отводится в вашем плане России. А потом уж принимать решение об участии или неучастии. Точней, это решение будет принимать мое руководство.
– Не кажется ли вам, джентльмены, что полковник высказал здравую мысль?
– переведя слова Голубкова, обратился Блюмберг к присутствующим.
– Кто этот третий человек, посвященный в детали вашего таинственного плана?
– попыхтев своим "Данхиллом", спросил англичанин.
– Сэр Генри Уэлш.
– Вот как? Адмирал? Вы с ним встречались?
– Семь дней назад.
– Матерь Божья! Адмирал! Мы с ним... Впрочем, это неважно, - оборвал себя сэр Роберт.
– Как он себя чувствует?
– Дай бог нам так чувствовать себя в его возрасте. Если нам будет суждено до него дожить.
– Адмирал!
– повторил сэр Роберт.
– И он одобрил ваш план?
– Более того, - подтвердил Коллинз, - без его активной поддержки не состоялось бы это совещание.
– Мнение сэра Генри меня убеждает, - подумав, заявил англичанин. Да,
– В персональных беседах, сэр. Надеюсь, вы позволите мне начать с беседы с полковником Голубковым? Российской стороне предстоит исполнить главную и самую трудную роль. И он сегодня же должен вернуться в Москву. Мы уже очень близки к цейтноту.
– Еще один вопрос, мистер Блюмберг, - вмешался в разговор израильтянин.
– Если инструктаж будет носить персональный характер, зачем вы собрали нас всех вместе?
– Мне хотелось, чтобы вы увидели друг друга. Не на мониторах компьютеров, а вот так - глаза в глаза. И чтобы вы пожали друг другу руки. На этом я, разумеется, настаивать не могу.
Первым на это неожиданное предложение откликнулся Коллинз,
– Why not?[4] - сказал он и подошел к Голубкову, протягивая руку.
– Мне было интересно познакомиться с вами, полковник.
– Мне тоже, мистер Коллинз.
Последовал взаимный обмен рукопожатиями:
– Сэр Роберт!..
– Мистер Блюмберг!..
– Подполковник!..
Бен-Ари суховато ответил на приветствие Голубкова и негромко по-русски сказал: - А Пилигрима мы все равно получим. Он от нас не уйдет. Знайте это, полковник!
– Why not?
– ответил Голубков.
– Лично я ничего не имею против.
– И все-таки это историческое событие, - заключил Блюмберг и допил свой джин.
– Пойдемте, Константин Дмитриевич, погуляем, - обратился он к Голубкову.
– Когда-то еще вы увидите весну в Египте.
– Скорее всего никогда, - согласился Голубков.
– Вы все-таки опасаетесь прослушки?
– спросил он, когда они расположились в шезлонгах в тени солярия возле пустынного бассейна.
Блюмберг кивнул:
– Я опасаюсь всего. Вы допустили, полковник, встречу Пилигрима с Рузаевым в Грозном. Знаете ли вы, о чем шла на ней речь?
– Догадываемся.
– Входит ли в ваш план невмешательство в дальнейшие совместные действия Рузаева и Пилигрима?
Голубков извлек пачку петербургского "Космоса". Вот чем были хороши эти сигареты: пока их разомнешь, пока раскуришь...
Блюмберг терпеливо ждал. Но и "Космос" был тем еще сортом. Одна сигарета порвалась, другая осыпалась. Как они умудряются делать все это на одной линии?
– Я попробую угадать, - проговорил Блюмберг, не дождавшись ответа. А потом вы сами решите, подтвердить мои предположения или опровергнуть.
Голубков справился наконец с "Космосом" и кивнул:
– С интересом послушаю.
– Ни у вас, ни тем более у меня нет никаких сомнений в том, для чего Пилигрим встречался с Рузаевым. Он предложил ему взорвать Северную АЭС. Рузаев согласился на это. В его интервью есть недвусмысленное приглашение. Вы помните, что Рузаев ответил на вопрос корреспондентов "Совершенно секретно" о том, как он отреагирует, если международные террористические структуры предложат ему свои услуги?