Двойной орёл
Шрифт:
— Нет, мы идем вместе. Вон туда. В подвал. — Том указал на узкую деревянную дверь в нише. Она открывалась на винтовую лестницу, крутые каменные ступени которой обрывались где-то внизу, в непроглядной тьме.
Оказавшись у подножия лестницы, они увидели комнату с низко нависающим каменным потолком. Здесь царила почти полная темнота, нарушаемая лишь пробивающейся снизу, из-под дальней двери, полоской света.
— Там нагревается вода для всех ванн и помещений, — пояснил Том.
Они приблизились к двери, из-за нее доносился оглушительный рев газовых обогревателей. С каждым шагом воздух становился все жарче и жарче, и не успели они опомниться,
— Раньше вода в эти бани поступала из главного акведука.
Царил такой шум, что голос Тома был еле слышен. Сильно пахло серой. Они находились в самом сердце бойлерной. Плотная масса металла и огня, шипение труб, что, как змеи, отходили от двух огромных котлов; в их раскаленных круглых боках просвечивали толстые смотровые стекла, напоминающие пару жадных, источающих свирепость глаз.
— Прежде вода подавалась сюда из Цистерны Феодосия. — Тому пришлось кричать, чтобы быть услышанным. — Теперь ее закачивают из современного водосборника, но старые подземные туннели сохранились. Вот смотри. — Он указал на большое квадратное отверстие в стене на высоте примерно шести футов, заколоченное досками. — Нам сюда. Ну-ка помоги мне.
Том поднял с пола кусок толстой металлической трубы и пробил с ее помощью узкое отверстие между двумя досками. Затем, пропустив трубу ниже, удалось оторвать сначала одну, затем другую доску. Сухие колючие щепки разлетались в разные стороны, ржавые гвозди противно скрипели. Вскоре образовался лаз, через который можно пробраться внутрь. Том достал из кармана брюк карманный фонарь, посветил им в лаз и зажал в зубах. Подтянулся и пролез в образовавшееся отверстие. За ним последовала Дженнифер. Минуты три пришлось пробираться медленно, ползком. Локти, ладони и колени ныли в тех местах, где оцарапались о грубую каменную кладку туннеля. Проход расширился, и теперь в нем можно было встать почти в полный рост. Луч фонаря высвечивал сухие стены. Впереди, во тьме, вспыхнули и исчезли при их приближении крохотные парные огоньки. Крысы, с отвращением подумал Том.
Они миновали еще полторы сотни ярдов. Одежда стала грязной и липкой. Но вот с каждым шагом в темном проходе становилось светлее, и вскоре начало доноситься еле слышное бормотание. Том выключил фонарик и двинулся на этот звук на цыпочках.
Выход из туннеля закрывала огромная ржавая металлическая решетка. Стараясь ступать тише, Том и Дженнифер приблизились к ней. Посмотрели через прутья и увидели, что туннель обрывается примерно ярдах в десяти внизу, прямо под ними, и высота его в этом месте составляет около четырех футов.
За решеткой и находилась собственно Цистерна. Крышу через одинаковые интервалы поддерживали толстые каменные колонны грязно-белого цвета. В давние времена помещение вместе с колоннами затопило водой. Теперь же воды на полу было всего несколько дюймов, и колонны исчезали где-то вдали, отражались на темной поверхности, как выбеленные временем ребра гигантского кита.
Внизу и слева, примерно в двадцати ярдах, располагалась большая деревянная платформа, возведенная рядом с лестницей из красного кирпича. Лестница уходила вверх и, как догадался Том, вела на улицу, к железной двери под бетонным навесом, которую они видели ранее. На небольшом возвышении посреди платформы были аккуратными рядами расставлены стулья.
Сверху сооружение освещалось мощными прожекторами, и Том с Дженнифер зажмурились от целого калейдоскопа форм и красок,
Неожиданно свет прожекторов померк и в помещении воцарилась торжественная тишина. Гости начали рассаживаться по своим местам.
Глава 72
22.00
На небольшое возвышение шагнул мужчина — черные напомаженные волосы отливали блеском, напоминая шлем.
— Леди и джентльмены! Благодарю за то, что почтили нас своим присутствием. И, как обычно, приносим свои извинения за то, что собрали вас в столь поздний час и не смогли предупредить заранее. Приносим также извинения за пристрастный досмотр, который устроили вам мои коллеги наверху. — Он раздвинул в беззубой улыбке тонкие бескровные губы, узкие ноздри носа на бледном лице со следами от оспин трепетали, словно он принюхивался к чему-то. Среди присутствующих раздались нервные смешки. — Сегодня нам предстоит разыграть тридцать лотов, и я полагаю, к полуночи управимся, — продолжил мужчина, и его голос эхом отдавался от каменных сводов туннеля, где прятались Том и Дженнифер.
По протяжным открытым гласным и рубленым согласным Том сразу узнал в нем африканера, белого выходца из ЮАР. Произношение закалилось за триста пятьдесят лет борьбы с туземцами, англичанами и суровым по европейским меркам климатом.
— Все ставки делаются в долларах США, выигранные лоты должны быть оплачены на месте наличными или с помощью проверенной электронной карты. Отказаться от названной ставки участник права не имеет, никакие жалобы и апелляции не принимаются. Советую дважды подумать, прежде чем пискнуть. — Аудитория снова разразилась смехом, но аукционист даже не улыбнулся. — Итак, если нет вопросов, начнем, пожалуй.
Потенциальные покупатели притихли. Аукционист кивнул, и маленькая дверца в помосте отворилась, будто по мановению волшебной палочки. Оттуда появились двое мускулистых мужчин, они несли картину в тяжелой позолоченной раме. Поставили картину на мольберт и развернули «лицом» к публике. Один из них театральным жестом сорвал с нее кусок темно-зеленой ткани. Том тихо присвистнул.
— Что там? — спросила Дженнифер.
— Вермеер, — шепотом ответил Том. — Украден у Изабеллы Стюарт Гарднер. Ходили слухи, будто картина уничтожена. Похоже, Кассиус распродает лучшие свои вещи.
— «Концерт» кисти Яна Вермеера, написан в тысяча шестьдесят пятом году. Стартовая цена три миллиона долларов. Спасибо, сэр. Три миллиона двести тысяч… Кто больше?
Торги шли очень активно и быстро. Здесь не было ни мобильных телефонов, ни компьютерных мониторов, ни задержек, ни переговоров с Нью-Йорком или Токио. Совершенно очевидно, что покупатели пришли сюда, предварительно посовещавшись со своими нанимателями; они заранее получили подробнейшие инструкции, что именно покупать и какие ставки делать. Вермеер ушел за восемь с лишним миллионов долларов. Картина Рембрандта, Том определил ее как «Шторм на море в Галилее», ушла примерно за ту же цену, что и Вермеер, — за восемь миллионов долларов. Скульптура Джиакометти, недавно украденная из музея в Гамбурге и замененная там деревянной подделкой прямо под носом у смотрителей и охранников, была продана за триста тысяч долларов.