Двойной удар Слепого

Воронин Андрей Николаевич

«Все в этом мире обманчиво», – подумала женщина и направилась в дом.

* * *

Она долго расхаживала по дому обнаженной. Затем тщательно высушила волосы, расчесала, заколола их дорогим костяным гребнем, инкрустированным платиновой пластиной, и начала одеваться. Это не заняло много времени. Марина Сорокина вообще все любила делать быстро, будь то одевание или заказное убийство, и это ей почти всегда удавалось.

Она остановилась перед большим, во всю стену, зеркалом, осмотрела себя.

«Пока

я выгляжу прекрасно. Но как долго я смогу сохранить красоту? Пять, шесть лет? А дальше?..»

Она уже давно подумывала о том, чтобы отойти от своих рискованных дел и покинуть Восток. Она уже решила, куда уедет. В одном из банков в Латинской Америке у нее имелся довольно-таки значительный счет.

Марина до мелочей представляла, как устроит свою жизнь в далекой латиноамериканской стране. Она купит добротный дом, не большой, но и не маленький, заведет преданных слуг и займется какой-нибудь приносящей скромный доход деятельностью. Но, естественно, не криминальной, не той, за которую можно заставить отвечать перед законом. Пусть это будет торговля, или сеть ателье, или косметические услуги… В общем, все, что угодно, только не убийства.

Встреча произошла в назначенное время. К дому Марины Сорокиной подкатил джип с тонированными стеклами. Автомобиль въехал в открытые ворота, и те послушно, словно по мановению волшебной палочки, закрылись за ним. Из джипа вышел широкоплечий мужчина в элегантном светлом костюме. На лице мужчины поблескивали стеклами-зеркальцами солнцезащитные очки.

Марина вышла встречать гостя.

– Полковник, вы, как всегда, пунктуальны, – сдержанно улыбнулась она, подавая руку для поцелуя.

Седые жесткие усы прикоснулись к мягкой ухоженной коже, и Марина даже немного поежилась.

А полковник подумал, как думал он каждый раз, встречаясь с Мариной: «Поразительно! Как это женщина с такой гладкой нежной кожей, с такой изящной кистью занимается таким тяжелым делом, за которое не каждый мужчина возьмется?»

Как и многие восточные военные, полковник был скорее европейцем по взглядам на жизнь, хотя в своем кругу вел себя как и подобает мусульманину. Сейчас же, наедине с Мариной, он не боялся показаться слишком уж европеизированным.

– Пройдем в дом? – предложила Марина.

– Да, здесь жарко.

Полковник открыл дверь джипа и взял кейс, лежащий на переднем сиденье.

В гостиной полковник огляделся вокруг.

– А у тебя ничего не изменилось.

– А что должно было измениться, полковник?

– Ну как же, ведь ты немало заработала за последнее время…

– Ну, знаете,ли, полковник! По-вашему, я должна была все деньги…

– Нет-нет, что ты!

Светским тоном Марина спросила:

– Выпьете что-нибудь?

– Пожалуй, немного киски.

– Со льдом?

– Можно со льдом – пару кубиков.

Марина плеснула из граненой хрустальной бутылки в бокал, бросила туда два кубика льда и подала полковнику. Он прошелся

по мягкому ковру и опустился в низкое кресло, поставив рядом с собой кейс, закрытый на кодовые замки. Марина устроилась напротив на кожаном диване. Она поджала под себя ноги, взяла тонкую темную сигарету.

Полковник мгновенно поднялся с кресла, галантно склонившись, щелкнул украшенной камнями зажигалкой – Восток он и есть Восток – и поднес невидимый в ярком свете гостиной язычок пламени к кончику сигареты. Марина затянулась, поставила рядом с собой золоченую пепельницу.

Полковник, глядя на пепельницу, в общем-то слишком вычурную для интерьера этого дома, подумал: «Наверное, подарок кого-либо из ухажеров, какого-нибудь богатого араба. Не могла же эта женщина, с ее-то вкусом, сама приобрести подобную вещицу?»

Марина поймала этот взгляд и угадала мысли полковника.

– Пепельницу подарил мне один шейх.

– Я так и понял. Кто – меня не интересует, – полковник поднял ладонь правой руки, два перстня на длинных пальцах сверкнули.

– Так я вас слушаю.

– Тебе не надоела жара? – полковник говорил немного развязно.

В свое время у него с Мариной была любовная связь, но теперь их отношения стали деловыми, ни о какой близости не могло быть и речи, во всяком случае, пока они не решат более важные вопросы.

– Жара, жара… – томно проворковала Марина. – Она меня измучила. Но даже самые богатые, самые влиятельные люди страны не в силах на пару часов выключить солнце. А я не могу его застрелить.

– Есть и другие способы избавиться от жары…

– Какие же?

– А не хочешь ли ты съездить в края, где сейчас холодно?

– Холод я тоже не люблю, – соврала Марина. – Крайности не по мне.

– Но тем не менее ехать придется, – полковник поднял кейс, положил себе на колени, несколько секунд возился с кодовыми замками, наконец поднял крышку. – Вот здесь, Барби, твое задание.

Марине ужасно не нравилось, когда ее называли по оперативному псевдониму. Но с полковником не поспоришь, да и разговор шел деловой. К ней приехал человек, которому она была очень многим в своей жизни обязана. Но и этот высокий сильный мужчина с седыми усами и такими же седыми волосами был обязан этой хрупкой женщине не меньшим. Ведь именно она, Марина Сорокина, или Барби, выполняла его страшные приказы. И делала это успешно.

– В чем состоит задание, полковник, и куда я должна ехать?

– А куда бы тебе хотелось?

Марина затянулась, выпустила голубоватый дым через ноздри, прищурила глаза и посмотрела на полковника.

Тот сидел, откинувшись на спинку кресла, закинув ногу на ногу, и маленькими глотками пил виски. Кейс стоял под столом, на столе же лежала тонкая папка с бумагами, в которой – Марина знала это наверняка – было несколько фотографий и анкетные данные ее жертвы.

– Можно подумать, от моего желания что-то зависит.