Двойня для босса. Стерильные чувства
Шрифт:
Звучит двусмысленно и совсем не по-доброму. Оглядываюсь, приподнимаю подбородок и смотрю на нее, вопросительно изогнув бровь. Если хочет сказать что-то, пусть делает это прямо. Не люблю игры.
— Мы ведь встречались с вами в очереди, — взмахивает рукой, поблескивая обручальным кольцом на пальце. — Вы, наверное, к эко готовитесь? — слабо киваю и хмурюсь. — Вот и мы со Стасиком за детками сюда обратились.
Каждое ее слово, произнесенное приторно-медовым тоном, больно полосует по сердцу. Скальпелем.
— Эмм, да, — заикаюсь
Улыбку выдавить из себя не могу: терпеть не могу лицемерить.
— Кажется, она уже нам улыбнулась, — с придыханием шепчет блондинка и проводит изящной ладошкой по своему плоскому животу. — Врачи утверждали, что шансов нет. А у меня… задержка. Вот Стаса жду, чтобы сообщить. Обещал приехать и забрать меня. Конечно, приедет, — хихикает игриво. — Примчится. Он так мечтал о малыше.
Каждое ее слово как удар под дых. Убеждаю себя, что не имею права чувствовать боль, потому что Стас никогда моим не был. Не о ком и жалеть.
Но не помогает. Изнутри разрывает.
— Поздравляю, — отрезаю коротко.
Жалкие остатки выдержки покидают меня.
Шустро взлетаю вверх по ступенькам и скрываюсь в стенах клиники. Запрещаю себе плакать. Ведь это так глупо! Украсть чужое, а потом жалеть и обижаться, что тебя за это наказали.
Мобильный вибрирует в руках. По последним цифрам узнаю номер Стаса.
Зачем? Продолжает мучить меня! Впрочем, в ближайшие девять месяцев ему пригодится «отдушина». Беременную жену-то беречь придется. Пыл горячий поумерить. Не будет же он мать своих детей нетерпеливо и властно брать на любых поверхностях. С этой целью и «заводят» любовниц. Для забавы. Как питомца.
Алиса, ну разве можно было вляпаться по уши?! Оступилась единожды — и сразу в грязь с головой!
Вслед за одним звонком раздается второй. Потом еще. Требовательный, настойчивый, как и сам Стас.
Не собираюсь скрываться, будто преступница! Поэтому, совладав с эмоциями, вызываю несохраненный номер сама. Чтобы расставить все точки над и.
— А-Лиса, все в порядке? — бархатный голос обманчиво нежен. — Ты уже в клинике? Дождись меня и…
— Нам не о чем говорить, Стас, — произношу ледяным тоном. — Я не намерена продолжать наши отношения, если ты об этом.
— Лиса, послушай… — расстроенно выдыхает чужой мужчина.
Ничего, у него есть время найти себе другую игрушку. Новее и отзывчивее. Глеб же смог.
— Стас, мне нужны нормальная семья и дети, — честно признаюсь. — То, что можешь предложить ты, не для меня.
Тяжелая пауза повисает на линии. Кажется, я даже чувствую, как искрит напряжение.
— Ты права. Того, что ты хочешь, я тебе дать не в состоянии, — холодно соглашается Стас, как-то по-особенному выделяя последнюю фразу. Будто мы с ним говорим о разном.
Стоит отдать должное, он честен со мной, и на том спасибо. Я бы окончательно разочаровалась, услышав оправдания, которыми сыплют обычно женатые: «мы с супругой не живем вместе», «любовь
Со Стасом мы хотя бы разойдемся нормально.
— Наша остановка, — проговариваю надменно. — Случайным попутчикам пора расстаться.
— Я тебя услышал, — звучит равнодушно. — Что ж, удачи тебе сегодня на эко… Вам… — добавляет он хрипло, но я уже не слушаю. Не анализирую. Отключаю чувства.
Спешу оборвать звонок, а заодно распрощаться с порочным эпизодом моей жизни. Не забуду, но и не повторю своей ошибки.
Смахнув с щек горячие слезы, стучусь в кабинет Андреева и, не дожидаясь приглашения, врываюсь внутрь.
Роман Александрович выглядит помятым, взъерошенным. Медсестры нет на месте. Доктор сейчас один в кабинете.
Скорее всего, только недавно он принимал здесь Милану.
Вздыхаю чересчур громко, заставляя Андреева испуганно дернуться и повернуться ко мне. Увидев меня, он поправляет медицинский костюм, судорожно кашляет и жестом указывает на ближайший стул.
— Где я могу подписать отказ от ЭКО? — стервозно и безапелляционно выдаю прямо с порога.
Глава 17
Алиса
— Хм, что ж вы так… неосторожно, — многозначительно хмыкает Андреев, закончив узи.
Не уточняю, о чем он. Покидаю кушетку, одеваюсь, рваными движениями поправляю блузку. И смело смотрю на врача.
— Все? Теперь я могу подписать отказ? — фыркаю недовольно, не задумываясь о том, как он воспримет мой агрессивный тон.
Роман Александрович, к моему удивлению, ведет себя крайне спокойно и сдержанно.
— Да, конечно, сейчас подпишем, — отстраненно соглашается. — Предпосылки для развития гиперстимуляции есть, но пока в легкой форме. Нужно наблюдать. Третий протокол все-таки, — говорит озабоченно, будто и правда волнуется. — В любой момент ваше состояние может ухудшиться. Диету и предписания продолжайте. Через недельку жду вас на контрольный прием.
«Вряд ли», — горько усмехаюсь, потому что уверена: в эту клинику больше не вернусь. Ни сейчас, ни в будущем. Даже если когда-нибудь и найдется мужчина, с которым я захочу повторить все мучения и вновь пройти круги эко, то за помощью обращусь точно не к Андрееву. Хочется перечеркнуть и забыть все, как ночной кошмар.
Роман Александрович возвращается в кабинет. Гипнотизирую его спину, и, как только она скрывается за ширмой, даю себе буквально пару минут, чтобы перевести дыхание. Легкое головокружение вынуждает меня присесть на твердый стул у стены. Дышу часто и глубоко, боясь потерять сознание.
И мысленно подвожу черту. Между странным, горьким прошлым и туманным будущим, к которому я совсем не готова. Но мне не оставляют выбора.
Вот и все. Ни детей, ни мужа, ни жилья. Мой мир рушится. Успокаиваю себя лишь тем, что судьбе виднее. Значит, так нужно…