Двойня для капитана
Шрифт:
– Привел.
– Отвечаю с улыбкой.
Оборванец - это не обидно. Потому что откуда-то из детства, когда не было ещё у нас чего делить. И всем было хорошо.
– Пусть подойдет!
– Взмахивает рукой дед.
Догадавшись, что речь о ней, Алина робко делает несколько шагов вперед.
– Коляску оставь, - забираю у нее пацанов.
– Давай же, женщина, - повышает голос дед.
– А то я помру, пока ты решишься. Что? Такой страшный?
– Нет! Что вы?
– Спохватывается соседка
– Вы прекрасно выглядите.
– Ладно, не ври. Не люблю ложь, - говорит дед.
– Наклонись… - тянет руку к лицу Алины.
– Посмотреть тебя хочу.
Он ощупывает ее глаза, волосы, нос, щеки, губы…
– Красивая… - дает заключение.
– Верю, что влюбился, внук. Духи ей купи хорошие, а то пахнет у тебя, как кухарка из столовой!
Алина растеряно оглядывается. Я пожимаю плечами. Дед не утруждает себя церемониями.
– Простите, - смущенно прокашливается моя соседка.
– Кушать готовила перед выездом. Котлеты…
Да, я предполагал, что до еды сегодня может и не дойти.
– Значит ты у нас хозяйственная и сердобольная. Вся в его бабку!
– Выносит вердикт дед. Надо просто понимать, что в его устах - это высшая похвала. Хоть таковой и не звучит.
Подвожу к ним поближе коляску и беру деда за руку.
– Познакомься, - кладу его ладонь на детей, - только осторожно. Спят. Справа - Саня. А слева - Дмитрий.
Пальцы старика скользят по мелким. Морщинистое лицо на несколько мгновений разглаживается и будто светлеет.
– Ты посмотри какая история… Вот что тебе ещё скажу!
– Грозит дед мне пальцем.
– Не давай бабе мужиков воспитывать! А то опять получится абы что!
– Делает жест в сторону комнаты.
Я вздыхаю. Ну а что… Из песни то не выкинешь слов. Отца и Дядьку воспитывала бабушка. Дед работал.
В кухню забегает мама с большой тарелкой.
– Ох… - увидев нас, останавливается в дверном проеме.
– Руслан… Приехал!
– Смотрит на меня с опаской.
– А это у нас кто?
– Познакомься, мама, - приобнимаю Алину за плечи сзади.
– Это моя невеста и сыновья.
Глава 29
Алина
От шума в комнате просыпаются дети, и я, пользуясь этим поводом, сбегаю обратно на тихую кухню.
Дрожащими от адреналина рукам развожу смесь и прямо в коляске кормлю детей. Они так не любят, но сейчас мне с ними даже присесть некуда.
Сердце стучит… И вообще, Господи, какой кошмар! Как такое можно говорить о детях?! О родных?! О женщине?!
Тихой тенью на кухню следом за мной просачивается мать Руслана.
Я даже вздрагиваю от ее появления.
– Ох… - оборачиваюсь, проглатывая чуть было не сорвавшиеся слезы.
– Вы меня напугали.
– Я подумала, может надо помочь чем , - робко подходит она
– Ты извини, что так… Мы не знали о тебе. О детях. У нас так не принято…
– Ну что вы… - хмыкаю, не готовая сейчас жалеть ни чьи чувства.
– Говорите уж прямо. Ваши родственники не ожидали, что Руслан обзаведется семьей первым. Они потеряли большие деньги. Я бы тоже истерила.
– А ты, значит, не потеряла?
– Прищуривается пытливо на меня женщина.
– Свои подозрения оставьте при себе, - резко отвечаю ей.
– Или вы считаете, что ваш сын на столько способен себя не уважать, чтобы связать жизнь с дешевой девкой?!
– Извини!
– Вскидывает примиряюще ладони мать Руслана.
– Ты пойми, все на нервах. Я лично за вас только рада и совсем не хочу ругаться. Столько лет мечтала, что сын подарит внуков…
Дети продолжают плеваться сосками и захлебываться смесью от неудобного для еды положения. И я сдаюсь…
– Ладно… - говорю ворчливо, - помогите мне, пожалуйста. Вот…
Поднимаю одного из малышей, подавая ей на руки.
– Держать под голову, чуть к себе лицом и следить за тем, чтобы успевал глотать.
Нервно… я постоянно на низком старте, чтобы подхватить ребенка, но у матери Руслана не плохо получается.
Беру на руки второго малыша и немного присаживаюсь на барный стул.
Из гостиной продолжается спор на повышенных тонах. Мы переглядываемся с матерью Руслана.
– Раз уж ты теперь часть семьи - привыкай. Родных не выбирают…
– Ещё как выбирают, - хмурясь, отвечаю ей.
– Просто нужно не бояться выбирать.
– А ты такая смелая?
– Дергаются губы женщины в грустной, снисходительной улыбке.
– Я… - тяну задумчиво.
– Я очень стараюсь ею быть.
– Это хорошо, - говорит мать Руслана.
– Моему сыну такая и нужна.
Нас заставляет вздрогнуть звук разбитого стекла.
А после по дому прокатывается мужское рычание:
– Ноги моей больше не будет в этом доме! Ни моей! Ни сына! Ратмир, пойдём…
– Сын, немедленно вернись!
– Кричит дед.
– Ты не прав!
Мне жаль его. По сути… одна гнилая ветвь, а страдает все дерево. Мне это очень хорошо знакомо. Так бывает.
– Горите вы все в аду!
– А ну извинись перед отцом, - догоняет брата отец Руслана.
– Ты слышишь, Фара?!
– Пошел ты, братец, на хрен! Отличник, жополиз! И тут подсуетиться успел. Может сам постарался и девку обрюхатил?
Бах!!
Кулак Руслана летит дядьке в челюсть.
– Ты чего сказал сейчас?!
– Руслан!
– Не сдерживается хозяйка дома.
– Перестань! Ну что ты стоишь?
– Повышает голос на мужа.
Только что успокоившиеся дети снова начинают плакать.