Двойня (не) для короля. Ферма попаданки
Шрифт:
– Издеваешься, – мрачно буркнул Вейл.
– Немного, – Кристиан с улыбкой наморщил нос, но потом посерьезнел. – Но послушай, дети ведь и правда ни в чем не виноваты. А ты обрекаешь их расти без отца и матери! Пусть они и не родные тебе, никто еще толком об этом не знают. Отослать Микаэлу прочь, заткнуть рты сплетникам и объявить всем, что отцовская магия была! И у тебя сразу два наследника. И никакого позора. Подумай, что скажет народ о короле-рогоносце! Зачем тебе этот позор?
Вейл подошел к брату. Вместе они замерли возле кроватки. Близнецы в ней спали, выглядя отражениями друг друга.
– Ты прав, они ни в чем не
***
От брата Кристиан ушел, держа лицо. А оказавшись в своих покоях, уже громыхнул дверью так, что, наверняка, услышало все крыло дворца. Он подлетел к зеркалу, опираясь ладонями о столик перед ним. Ссутуленная спина, напряженная фигура – весь, как подобравшийся хищник, молодой зверь.
Кристиан с яростью посмотрел на свое отражение. В нем мерещился Вейл. Правда, в реальности так смотреть на него было нельзя. Кристиан выдавал свои настоящие эмоции лишь изредка. В тренировочных поединках, когда махал мечом с братом яростнее, чем с кем-либо!
– Все, как обычно! Ты никогда не прислушиваешься к моим словам, Вейл! – прошипел Кристиан, будто в лицо близнецу. – Хотя между нами разницы пару минут! Пара чертовых минут – и это я был бы королем! А ты… ты никогда не хочешь по-хорошему! Что ж, братец, ты сделал свой выбор!
***
Я лежала, безучастно глядя в одну точку. За дверью днем и ночью дежурила охрана. Так что проскочить в коридор было невозможно. Окна находились слишком высоко. Даже если бы я решилась в своем состоянии на такие выходки, то в итоге не сосчитала бы костей. Какая от этого помощь малышам?
…А ведь я не успела даже дать имена…, – пронеслось в голове.
От этих мыслей захотелось завыть. Отчанно, по-звериному, сжавшись в комочек на кровати. Ведь я даже никогда не узнаю, как их назвали. Как с ними обращаются там, в приюте. Никогда не сумею помочь или утешить. Пока их будут растить чужие люди. Не то я не знала, какими были приюты при монастырях в это время! Холод, голод, болезни, жестокое воспитание с наказаниями за мельчайшую провинность.
– Опять не поели! – недовольно проворчала пожилая служанка, глядя на нетронутый поднос. – Вот как я об этом доложу Его Величеству? Влетит еще! Не Вам, так мне, что королева голодает!
– Ему все равно, – потухше произнесла я, чтобы ее успокоить. – Он и не заходил с тех пор, как отобрал детей.
– Понятно, почему так убиваетесь, – вздохнула служанка, смягчаясь. – Вот, возьмите! Не знаю, молились ли богам в тех краях, откуда Вас привез наш король. Да все-таки помолитесь за свою душу! Может, простят боги Ваш грех и помогут, смягчат сердце мужа… И поежьте все-таки. Скоро у Вас сложная дорога. А там, на острове Бедствий, еще неизвестно, как с едой сложится.
Она поставила возле кровати новый поднос, на котором исходила паром тарелка рагу. Аккуратно нарезанные кусочки мяса и овощей были покрыты томатной подливкой с разнообразными травами – в другой момент я сразу клюнула бы на аромат и набросилась на еду. Но сейчас мне все было безразлично. И уж тем более маленький деревянный амулет, который служанка вложила в мою ладонь. На плоском круге были выжжены силуэты богов, а над ними и местный священный знак. Существовали они на самом деле или нет, я
…Вы же сами забросили меня в этот мир! Не дали умереть! – мысленно прорычала я. – Так что ж вы молчите, великие боги? Ради чего было переносить меня в этот мир, если я не могу спасти, защитить ни в чем не повинных детей?…
– Не убивайтесь, вдруг Ваш муж еще одумается! Детки-то еще во дворце, значит, он еще сомневается.
Я вздрогнула от голоса служанки. Пальцы сжались так, что амулет до боли вдавился в ладонь. Я подняла взгляд, от которого та отшатнулась. Слишком безумно он блеснул в первую секунду.
– Знаешь, – я задумчиво облизнулась, пытаясь не выглядеть слишком хищной, – у меня проснулся аппетит. От таких новостей. Только это я не хочу! Скажи, чтобы мне приготовили отбивную. Да побольше!
Я попыталась прибавить в голос капризных ноток. Служанка закивала и забрала поднос. Когда она скрылась за дверью, я прикрыла глаза, прижимая амулет к груди. Я была готова даже помолиться здешним богам, чтобы все вышло! Ведь у меня созрела идея.
Что ж, все унижавшие меня за лишний вес и любовь покушать могли бы сейчас заткнуться! Ведь кто еще придумает план на основе отбивнушечки план побега?
***
Выйдя из экипажа, Вейл быстрым шагом направился через дворцовый сад, глядя на окна, светящиеся слабым светом свечей. Пришлось отлучиться по делам, а теперь в голову лезли мысли о детях. Пришла ли кормилица в отсутствие короля? Не сбился ли их режим кормления? Не плакали ли они? Вейл на миг остановился, вдыхая свежий вечерний воздух, силой заставляя себя перестать спешить.
«Нет, хватит, куда я так мчусь? – пальцы сжались в кулаки, захотелось бессильно зарычать. – Мне должно быть плевать на эти чужие отродья! Какая мне разница, что с ними и как? Я, вообще-то, собирался убрать их с глаз долой как можно скорее!»
Хотя после разговора с Кристианом Вейл не торопился с монастырем. Малыши пока окрепали во дворце. А что делать дальше… Вейл вздохнул, качая головой. Возможно, он мог бы сам найти им приемную семью? Или и правда было бы лучше оставить их с Микаэлой?
Вейл ударил кулаком по стволу дерева. Костяшки засаднило. Сам себя чувствовал слабаком! Ведь сердцем тянулся к этим младенцам. Слишком привык к мысли, что ждет своего ребенка от Микаэлы? И теперь никак не мог уложить в голове, что эти дети чужие? А тут еще и Кристиан, твердящий, что чужих детей не бывает! Пф! Вейл подозревал, что у брата и своих уже может быть по каждому окрестному городку, с его-то разгульем.
Чтобы подольше проветрить голову, Вейл пошел ко дворцу через зеленый лабиринт. Высокие, в человеческий рост, кусты тщательно и аккуратно подстригались. В итоге получались густые, совершенно не просвечивающиеся стены. Позади послышался шорох, и Вейл резко обернулся. Никого. Наверно, какая-то парочка зажималась за углом, а он их спугнул? В этом лабиринте иногда назначали тайные свидания.
Вейл нервно усмехнулся, поняв, что его рука инстинктивно метнулась к поясу. Хотя сейчас на нем не было ножен с оружием. Слишком привык быть настороже, в напряжении. Потому в глубине души так сильно и хотел семью: верную жену, милых детей… Чтобы были люди, среди которых можно расслабиться, отпустить контроль. Но как оказалось, зря. Доверять нельзя никому.