Двуличный братик

Офий Тим

Уже начиная пьянеть, он достал из коробки Котори-сан и посадил её на стол, лицом к себе:

– Пей со мною, паршивая сука… – чёкнулся с игрушкой и опрокинул стопку. – И чем ты так нравишься молодёжи? Сначала Хикигая, теперь красивая старшеклассница.

Урамичи очень надеялся, что хотя бы они не станут такими как он. Девушка вряд ли, она очень красивая, а красивым людям легко найти своё место в жизни. Впрочем, братику Икитеру и сестричке Утано это не особенно помогло. А вот Хикигая… чем-то

он похож на самого Урамичи уже в таком юном возрасте. Даже он сам таким не был в школе. Какое будущее его ждёт? Может быть, Хикигая переболеет цинизмом и станет не слишком несчастным взрослым.

На экране кто-то опять кому-то изменил… Делать им всем больше нечего, что ли? Допив бутылку, Урамичи отрубился на диване, перед работающим телевизором.

Тем временем, в своей роскошной квартире Юкиношита с любовью рассматривала пополнение своей коллекции. Как ни крути, а довольно странно, что новым другом Пан-сана стала какая-то психоделическая птица с багетом. О, тут есть этикетка.

– Котори-сан, – прочла девушка название игрушки.

Хикигая! Этот… этот засранец, он обманул её! Юкиношита чувствовала себя так, будто проиграла ему в чём-то. Как будто, этой хитростью Хикигая выиграл у неё космические очки рейтинга, сделав Юкино менее крутой.

***

– В понедельник к нам в клуб припёрся Заимокуза со своей рукописью. Она была просто ужасна, и он сам просил критику, – рассказывал Хачиман Урамичи, которого последнее время стал встречать довольно часто.

– Вряд ли это хуже Бонжурмена…

– Чего?

– Ничего, – отвернулся Урамичи. – Так что вы ему сказали?

– Мы согласились, и он получил то, что хотел. На удивление, он не сдался и сказал, что напишет ещё одну книгу и принесёт её нам. И откуда только столько самоуверенности, его что, герой сёнена покусал…

– Мечты, – задумчиво произнёс Урамичи, отхлёбывая пиво из жестяной банки. – Обычно бывает так, что они предают тебя, даже если сбываются, оказываясь не тем, что ты себе представлял. Но когда ничего другого не остаётся, нет ничего плохого в том, чтобы цепляться за мечту, чтобы не остаться ни с чем.

– Думаешь, он сильно разочаруется, если станет писателем?

– Не знаю, – пожал плечами мужчина. – Твой знакомый уже написал книгу, так что вообще-то он писатель.

– Ну нет! Писатели создают шедевры, а то, что выдал Заимокуза, всего лишь плохо сделанная компиляция.

– Ты переоцениваешь писателей как класс. Если один писатель пишет хорошую, по твоему мнению, книгу, а другой – плохую, то они оба пишут книги.

– Книги это больше, чем безликий продукт. Они не равны друг другу.

– Хаха, всё вокруг продукт, даже ты сам. Тебя растят для того, чтобы потом продать обществу, как работника, которого заменят, когда он сломается.

– Омота… – Хикигая не находил слов, чтобы как-то обнадёжить собеседника. – И всё-таки я не согласен. Даже он сам пока не считает себя полноценным писателем.

– Так никто и не говорит, что он прав.

Парни задумались каждый о своём.

За эти несколько встреч, Хачиман понял, что у его нового приятеля намного более мрачный взгляд на мир, чем у него самого. Из того, что парень заметил с помощью одного из своих ста восьми навыков – замечать очевидное – Урамичи не нравится его жизнь, но и что-то изменить он отчаялся.

– Но клуб Волонтёров… – покачал головой всё ещё не до конца верящий в историю Хачимана мужчина. – Даже школьники могут попасть под произвол начальства.

– О чём ты вообще? Несовершеннолетние с одной стороны защищены законом, но с другой стороны они же наиболее бесправны и беззащитны перед произволом взрослых. Уверен, при желании учитель может внушить большинству родителей всё, что захочет, потому что они особо и не хотят вникать.

Урамичи помрачнел.

– Ты прав. Но, знаешь, гораздо хуже, когда родители хотят управлять жизнью ребёнка. Я ни в чём их не виню, но мне тоже несладко пришлось.

– … – Хачиман понял, что стриггерил какие-то очень плохие воспоминания в жизни Омоты. – Могу понять. Впрочем, всё позади и теперь ты можешь сам решать, что тебе делать в своей жизни.

– Хах, ну да. Жаль только, что в моей жизни варианты очень ограничены.

– Иметь маленький выбор лучше, чем не иметь его вовсе, – подбодрил его Хачиман. – Хотя бы с этим ты согласишься?

Урамичи подумал о том, что бывает и так, что после того, как человек примет лучшее решение, его начинают мучать сомнения и всё становится ещё хуже, чем если бы он просто ошибся.

Но он предпочёл промолчать, потому что возможность выбирать ценна сама по себе.

– Соглашусь. Жаль, что тебя заставили против твоей воли.

– Тут ничего не поделать, – вздохнул Хачиман, поднимаясь со скамейки возле торгового центра. – Приятно было поболтать, но мне пора.

Они попрощались и скамейка возле торгового центра опустела, снова став ничем не примечательной.

Глава 2

Хикигая возвращался со школы и изо всех сил крутил педали, наплевав на ливень. Несмотря на то, что он не был членом (на этом моменте умер один братик Икитеру) спортивного клуба, парень обладал крепким здоровьем и крайне редко болел. Если бы он был персонажем ранобэ, он бы мог ни разу не простудиться за четырнадцать томов. В общем, заболеть он не боялся, а мокрую одежду и холод был настроен перетерпеть, усердно крутя педали, чтобы добраться побыстрее.

Около самого своего дома Хикигая слез с велосипеда. Его внимание привлекла фигура мужчины, который безысходно шёл сквозь дождь. Омота? Да нет, вряд ли это он…

– Привет, Хикигая. Тоже мокнешь под дождём?

– Да, вот, решил не дожидаться погоды и быстрее ехать домой, – ответил Хачиман, показывая на свой велик.

– Я тоже. Прогноз погоды сказал, что дождь будет лить ещё часа полтора, – Урамичи смахнул мокрую чёлку в сторону, от чего она прилипла к лицу, выделив тонкий ручеек воды.