Двуликая луна
Шрифт:
— Хочешь, я приеду, — настаивал Селезнев, зная, что Валерия не в праве отказать и она после короткого молчания, согласилась.
Что мне нужно, рассуждала она, богатый мужик, все при нем, но мне не интересно крутить роман, теперь, когда я стала свободной. Она почувствовала легкую волну возбуждения, прокатившуюся по ее телу, вспоминая то время, когда она была ещё женой Арбенина, а Селезнев ее любовником. Лера только теперь стала понимать, что ее так заводило в отношениях с Сергеем,
Селезнев не заставил себя долго ждать, и скоро был у нее дома с букетом хризантем, бутылкой дорогого французского коньяка и коробкой конфет. Ему не терпелось узнать, что произошло на свадьбе, и был ли там Арбенин.
— К счастью его там не было, он не хотел встретиться нос к носу с сыном и дочерью. Там такое было, я еле успела уже перед бракосочетанием, а то потом проблем не обобрались бы.
— Да ладно, — махнул рукой Селезнев, — этот брак был бы не действительным и его не признали бы, даже если бы брачующиеся стороны хотели этого.
— У этой случился выкидыш, — Валерия налила себе немного коньяку, — так что Сережу ни что больше не связывает с этой девкой. Думаю в скором времени, Мила будет моей невесткой, и мы с Панкратовым сможем объединить наши капиталы.
— Ты думаешь в правильном направлении, заинька, — Селезнев, ласково погладив ее руку, прижал ее к своим губам, — все-таки ты умная женщина, из тебя мог бы выйти хороший политик, ты не думала еще об этом?
— Мне пока закулисных интриг дома хватает, — она допила коньяк.
— Да, кстати, — Селезнев встал с кресла, — у меня для тебя подарок, подожди, в машине оставил, сейчас принесу.
Валерия поудобнее устроилась в кресле и почувствовала, как коньяк придал ей немного бодрости. Проведя руками по волосам, она закрыла глаза, испытывая, наслаждение оттого, что она все-таки нравится Селезневу. Потом она вдруг подумала о своем водителе Николае, о его гладко выбритом подбородке и том, как смущался он, когда Валерия всякий раз выговаривала ему. Хорошая кандидатура, улыбнулась она.
— Лерочка, — прервал ее сладостные мысли Селезнев, — это тебе, посмотри.
Он протянул ей красивую красную коробку. Валерия, разорвав упаковку, подняла крышку и увидела, под тончайшим листком расписной бумаги, нежное кружево шелкового белья, цвета пьяной вишни.
— Мм — да, — протянула она, — впечатляет, — Валерия вынула красивый пеньюар из упаковки, а так же весьма откровенные бюстгальтер и трусики. Она подняла на него глаза и, улыбаясь, спросила:
— Думаешь, в моем возрасте это еще позволительно?
— Хотел бы
— Хорошо, — сдержанно улыбнулась Валерия.
— Тебе помочь? — привстал Сергей.
— Потом поможешь… — промурлыкала она и добавила, — снять…
Бледно-голубые стены и грязно-белый потолок навевали тоску. Решетки на окнах и запах лекарств, а за окном серое дождливое небо.
— Как быстро прошло лето, — пробормотала Катя, смотря, как капли сбегают по стеклу. — Бедный мой малыш, — она погладила себя по животу, — нас разлучили навсегда и даже небо плачет по тебе, — она снова почувствовала, как комок подкатывает к горлу. Подняв забинтованные руки, Катя, заплакала, ощущая себя такой беспомощной и одинокой. — Почему ты мой брат, так не должно быть, — продолжала она вслух разговор сама с собой.
— Теперь мне становится жутко при мысли, что он целовал меня, как мы могли!..а сегодня ночью ты мне приснился, малыш… ты был такой хорошенький с ямочками на щечках… я жду не дождусь ночи, когда ты…
— Катя, вы опять? — прервал ее вошедший доктор, — к вам кое-кто пришел…
— Я же сказала, Иван Никифорович, что ни кого не хочу видеть!
— К вам приехал отец, он…
— Папа? — Катя не знала, радоваться ли его приходу или нет, но он должен все рассказать, почему так все вышло, и неужели он ни о чем не догадывался. — Пускай…
— Вы себя хорошо чувствуете? — озабоченно спросил доктор, на что Катя выдавила из себя подобие улыбки.
— Сейчас подождите немного.
Выйдя из Катиной палаты, Иван Никифорович направился в свой кабинет, где его ждал Арбенин и, собираясь с мыслями, теребил в руках папку с историей болезни Кати.
— Ну, — привстав, спросил Арбенин, — как она?
— Пока все относительно спокойно, однако, она по-прежнему разговаривает сама с собой и с… потерянным ребенком.
— Как вы думаете, что будет с ней, она… поправиться?
— Психиатрия такая непредсказуемая вещь, что сегодня я могу сказать одно, а завтра она снова может совершить попытку суицида. Катя была очень подавлена, когда попала к нам, сейчас ей значительно лучше, но я бы посоветовал вам оставить ее еще на пару недель.
— Я живу и работаю в Москве, — Арбенин с надеждой посмотрел на Ивана Никифоровича, и по этому хотел бы увезти ее с собой, там у меня есть хорошие знакомые специалисты, где ей помогут и к тому же смена обстановки пойдет ей на пользу.