Двуликие. Клетка для наследника
Шрифт:
Интересно, сколько ему лет? Женат ли? А дети есть?
Наверное, я отключилась ненадолго, потому что спустя некоторое время услышала вопрос:
— Шайна, что с вами?
Я зажмурилась и чуть потрясла головой.
— Ничего. Да, я буду рада, если вы поможете мне, Норд. Опять за ответ на вопрос?
— Нет, — он едва заметно усмехнулся. — Считайте это благотворительностью. Так что вы ищете?
— Я… понимаете… — я вздохнула. — Почти у каждого проклятья есть так называемое условие снятия. Ну, вы знаете, наверное. И мне интересно… Можно как-то ещё снять проклятье, кроме как выполнив это условие? Если, допустим,
В лице Норда будто бы что-то дрогнуло, он как-то странно кашлянул, глянул на меня внимательно и остро, и сказал:
— Я был бы рад ответить на ваш вопрос положительно, Шайна. Но, к сожалению, нет.
— Вы уверены? — Внутри меня словно всё упало вниз и разбилось вдребезги.
— Уверен, — он горько усмехнулся. — Абсолютно уверен. Есть несколько простых правил, не знаю уж, расскажут вам о них в академии или нет. Любое проклятье необратимо, Шайна. Неважно, жалеет тот, кто его наложил, или нет, — единственный способ снять проклятье — это выполнить условие.
— А если его невозможно выполнить? Вдруг тот, кто накладывал проклятье, специально подобное условие придумал? — Кажется, я почти кричала.
— Так не бывает, — покачал головой Норд. — Сама Тьма бы не откликнулась, если условие было невыполнимым. Трудновыполнимым — возможно, но не невыполнимым. Хотя проклятым от этого, как правило, не легче.
Значит, всё зря.
«Когда он меня полюбит»…
Кхаррт, мама, как же ты была права, когда говорила, что я пожалею.
Шайна Тарс
В ту ночь — вернее, в остаток той ночи — когда я вернулась из дворца, то долго лежала, вспоминая маму.
Она была странствующим магом. И до моего рождения — тоже.
— Это случилось в одной деревне. — Я как наяву увидела её улыбку и ласковые глаза. — Я сидела, обедала в таверне, и вдруг ко мне подошла девушка, попросила за деньги помочь её сестре. В то время мне очень нужны были деньги, и я согласилась. Сестра девушки оказалась беременной, живот у неё был уже большой. Она сказала, что заплатит, если я помогу ей избавиться от ребёнка. На мой вопрос, почему она не сделала этого раньше, беременная ответила, что надеялась — отец вернётся, будет с ней, а он не вернулся. А раз она ему не нужна, то и ребёнок тоже ей не нужен.
Шани… странствующие маги выполняют самую разную работу, в том числе и грязную. Но я никогда не убивала детей. И в тот раз… Я только положила руки ей на живот, почувствовала, как ты шевелишься, и поняла — ты будешь моей дочкой. Моей Шайной.
Я несколько месяцев жила в той деревне, выполняла заказы, и почти все деньги отдавала той беременной девушке. Мы с ней договорились, что она родит, а я заберу ребёнка, но пока она на сносях, я должна была кормить её. И я кормила. А когда она родила, я в ту же ночь
Мне было больно, когда я впервые услышала эту историю из маминых уст. Знать, что ты оказался не нужен как отцу, так и кровной матери, нелегко, и я сказала ей тогда об этом.
— Шани, — она прижала меня к себе, поцеловала в лоб, — ты нужна мне. Поверь, кровь — это не самое важное в жизни. Меня вырастила и воспитала женщина, которая по крови была мне более чем чужой, но я любила и люблю её так, как никого другого. Сильнее я люблю только тебя, — она засмеялась и щёлкнула меня по носу.
Я не могу сказать, что сразу успокоилась и забыла обо всём. Но по крайней мере мне стало легче. И с того момента я прекратила считать ту девушку и эльфа, от которого она зачала, своими родителями.
У меня была только одна мама, и её звали Кара Джейл.
Эмирин Аррано
Здесь было спокойно, как и всегда.
Она прошлась босиком по сочной зелёной траве, полюбовалась на нежно-голубое небо, чуть зажмурилась, вслушиваясь в шелест ветра в кронах деревьев и пение птиц, и медленно двинулась вперёд — к озеру. Села на берегу, задрала юбку платья и погрузила в тёплую, ласковую воду ноги до колен.
Тоска пронзала всё её существо, не помогала даже магия этого удивительного места, которое создал когда-то давно её муж. И постепенно, под действием магии Разума, непроизвольно вырывавшейся из Эмирин, менялось и всё вокруг — вода в озере становилась холодной, небо серело, деревья качались тревожнее, с них облетали внезапно желтеющие листья.
— Успокойся, — прошептала она, стараясь погасить в себе эмоции, но не получалось.
Слишком давно она не была в Арронтаре по-настоящему. Ведь проклятье, если бы Эмирин отлучилась от Дрейка в свой лес, сразу бы вновь активизировалось, и неизвестно, чем бы дело кончилось. Они и так ходили по лезвию ножа последний год… Приступы у него случались всё чаще, и Эмирин не говорила об этом Дрейку, но он стал причинять ей гораздо более сильную боль, чем раньше. Словно метка питалась её страданиями.
И как же ей не хватало своего леса… и мужа. Нарро…
Эмирин закрыла глаза, пытаясь выровнять дыхание, и ухватилась пальцами за траву, потянула её вверх так сильно, что порезала ладони.
Налетевший внезапно порыв тёплого ветра погладил по щеке, обнял за плечи, прикоснулся к ранкам на руке, залечивая их, и шепнул на ухо:
— Тс-с-с… Я с тобой.
Она распахнула глаза.
Небо вновь было голубым, вода в озере — тёплой, листья на деревьях — зелёными, и грустные мысли в голове постепенно растворялись.
Эмирин чувствовала его за спиной. И как же хотелось обернуться, прижаться, поцеловать… Но она не смела. Не теперь, когда она два года принимала в себя другого мужчину.
— Ри.
В голосе Нарро было столько нежности…
— Я звала тебя, да? — прошептала Эмирин, по-прежнему не смея обернуться. — Прости. Я не хотела.
Она почувствовала, как муж придвинулся чуть ближе. Она уже чувствовала тепло его тела.
— Я скучаю, Ри.
Губы Нарро легко коснулись её волос, и Эмирин вздрогнула. Неосознанно потянулась к нему, но почти сразу отпрянула.