Двуликий адмирал

Мельников Даниил Ефимович

6. Позже, в 1931 году, было установлено, что член военного суда Канарис контрабандой передал деньги, необходимые для побега, одному из главных обвиняемых, Пфлуг-Гартунгу, и его двум товарищам прямо в тюрьму. Канарис так и не смог опровергнуть это обвинение. Он лишь утверждал, будто деньги были переданы не для побега, а для «возмещения стоимости защиты» и для передачи «близким родственникам обвиняемых», которые-де из боязни «гнева коммунистов на время должны были исчезнуть из Берлина».

Одним словом, в зверском и подлом убийстве Карла Либкнехта и Розы Люксембург Канарис сыграл немаловажную роль. Именно он был одним из тех, кто подстрекал к кровавой расправе над вождями германского народа, а потом выгораживал убийц и заметал следы преступления. На всех этапах подготовки и исполнения этого страшного злодеяния, в организации комедии суда и побегов убийц мы без труда различаем «почерк» Канариса.

Летом 1919 года Канарис стал адъютантом

военного министра Носке. На первый взгляд этот переход от полулегальной деятельности в штабах черносотенных соединений к работе в республиканском военном министерстве кажется странным. Ведь в 1919 году монархисты отнюдь не распростились со своей мечтой не только задушить революционное движение в стране, но и снова захватить власть. Однако Канарис оказался дальновиднее своих коллег. Он понимал, что сила была не на стороне тайных союзов реакции. Прошли долгие годы, прежде чем в Германии вызрел фашизм. А Канарис не намеревался уходить в отставку, хотя бы временно. С присущей ему кипучей энергией он начал служить Веймарской республике, — благо, штатский Носке опирался на самую махровую военщину. Канарис отлично ладил со своим начальством — демагогия Носке, его фарисейские речи о «благе народа» нисколько не смущали будущего шефа абвера. Биографы двуликого адмирала сообщают, что Канарис и Носке были в «самых наилучших отношениях», разъезжали в одном салон-вагоне, беседовали по многу часов в служебное и во внеслужебное время.

Однако Канарис изменил бы своей природе, если бы поставил карту только на «соци». Работая с Носке, будущий адмирал поддерживал тесные связи с прежними друзьями, занятыми в ту пору созданием террористических полулегальных организаций. В частности, он встречался с неким Эшерихом, который основал в Баварии союз «Оргеш» — предтечу фашистских банд.

В 1920 году Канарис принял участие в капповском путче. А когда эта авантюра реакционной военщины провалилась, снова возвратился в военное министерство. При этом Канарис побил все рекорды: на 48 часов предал правительство, забыв о воинской присяге, а через двое суток как ни в чем не бывало явился с повинной. На несколько дней правительство посадило его в тюрьму, но затем помирилось с «нужным человеком».

Наступило время, когда германский империализм начал исподволь готовиться к новой агрессивной войне. Канарис был одним из тех, кто в нарушение Версальского договора в обстановке глубокой секретности работал над восстановлением и модернизацией германского военного флота, подготовлял его к новым разбойничьим походам.

В эти годы Канарис, как всегда, жил двойной жизнью. Согласно его послужному списку, он тянул лямку кадрового офицера, плавал, что называется, на «старых калошах» или корпел над бумажками в штабах. …Крейсер «Берлин», штаб начальника управления в военном министерстве, крейсер «Силезия», штаб эскадры в Северном море, снова крейсер «Силезия» — таковы служебные перемещения Канариса в годы Веймарской республики. Но этот послужной список далеко не исчерпывал всех видов деятельности Канариса…

Согласно условиям Версальского мира, Германия не имела права строить военные корабли выше определенного тоннажа, равно как и подводные лодки.

До 1923 года в Германии действовала созданная союзниками «комиссия морского контроля», задача которой заключалась в том, чтобы следить за выполнением условий Версальского договора. Однако немецкие милитаристы умело обходили эти препоны. Заказы на строительство подводных лодок размещались на военных верфях Голландии, Испании, Японии. И Канарис оказался здесь поистине незаменимым.

Проходя службу на крейсере «Берлин», в мае 1924 года он совершил поездку в Токио. Там на верфях Кавасаки закладывались корабли германского подводного флота. Позднее, будучи референтом военного министерства, Канарис несколько раз посещал Испанию, где также строились суда для германского военного флота.

Сохранилось письмо руководителя военно-морского отдела Ломана директору Германского заморского банка (разумеется, «совершенно секретное»), написанное в октябре 1926 года, с просьбой «финансировать поездки капитана Канариса в Испанию», поскольку в этих поездках прямо заинтересован как самый банк, так и влиятельные его клиенты. Главным предметом переговоров Канариса в Испании было налаживание сотрудничества между немецкими и испанскими фирмами для строительства подводных лодок. Особо тесные связи Канарис поддерживал с испанским промышленником Эчевариета, которому испанский диктатор Примо де Ривера по ходатайству Канариса поручил построить в Кадиксе (в основном на немецкие деньги) завод по производству торпед. В начале 1928 года во время очередной поездки Канариса в Испанию на верфях Эчевариета было налажено строительство новых типов подводных лодок. Наконец, большую роль Канарис играл и в организации производства военных самолетов на территории Испании. Он помог немецкой «Люфтганзе» установить контакты с испанскими

авиационными компаниями.

При всем том Канарис, конечно, не забывал и разведывательных задач, укрепляя связи между испанской разведкой и немецким абвером.

В 1926 году в прессе, как уже говорилось выше, против Канариса были выдвинуты серьезные обвинения. Даже весьма умеренные круги немецкого общества были шокированы тем, что отъявленный реакционер, интриган и монархист подвизается в военном министерстве республики. На время Канариса пришлось убрать из Берлина. Ему предоставили отпуск и отправили на шесть недель в «морское путешествие» в Аргентину. Во время этого вояжа Канарис возобновлял свои связи в Южной Америке. Путь в военное министерство для него был закрыт, и в конце 1928 года будущего начальника абвера отправили в Вильгельмсгафен, на линейный крейсер «Силезия». Но и там Канарис продолжал заниматься «большой политикой» — секретные переговоры немецкой военщины с испанской реакцией проходили не без участия Канариса: из Вильгельмсгафена в Берлин, а оттуда в Мадрид летели шифровки, отправлялись специальные курьеры.

Однако вскоре стало ясно, что у Канариса в Веймарской республике нет особых перспектив на дальнейшее продвижение. Вооружение вермахта переходило в руки самих германских промышленников, а им не нужны были посредники типа Канариса. С конца 20-х годов подводные лодки начали строиться в самой Германии. Как явствует из документов, представленных на Нюрнбергском процессе главных немецких военных преступников, с 1926 года в Германии уже началось серийное производство танков, возобновилась научно-исследовательская и экспериментальная работа над усовершенствованием орудий и брони для военных кораблей. Одним словом, та специфическая деятельность по перевооружению Германии, построенная главным образом на связях с определенными кругами за границей, какой занимался Канарис, теряла свое значение. Это обстоятельство, а также тот факт, что Канарис стал одиозной фигурой в Германии, предопределило весьма быстрый закат его карьеры. Несмотря на все старания, Канарису так и не удалось перебраться с крейсера «Силезия» в Берлин. Правда, в 1930 году его перевели на работу в штаб, но то был всего лишь штаб эскадры в том же Вильгельмсгафене. Крейсер «Силезия», штаб эскадры, в 1932 году снова крейсер «Силезия»… В последние годы Веймарской республики Канарис «мелко плавал». Правда, он дослужился до командира «Силезии», но это военное судно было построено в начале века и уже к 1914 году устарело. В 30-х же годах оно представляло собой разве что музейную ценность — боевые качества его были равны нулю, да и обучать на таком судне ведению морской войны не имело особого смысла. Ясно, что командирский пост на этом заштатном крейсере не мог удовлетворить честолюбие Канариса.

А вскоре будущий начальник абвера получил назначение на пост командира береговой охраны в Свинемюнде. Свинемюнде был в то время небольшим курортным местечком, и назначение туда означало конец карьеры. Путь из Свинемюнде был только один — отставка в чине контр-адмирала. Всем не знавшим о второй стороне деятельности Канариса казалось, что его карьера закончена бесповоротно.

Шеф абвера

В день своего рождения (Канарису исполнилось 48 лет) он вступил в новую должность — начальника абвера. Позади осталось 30 лет службы во флоте. А впереди, казалось, было лишь одно — спокойная должность и уход на покой. И вдруг…

Прыжок Канариса из Свинемюнде на Тирпитцуфер в Берлине, в самый центр коричневой империи, рядом с Бендлерштрассе (военное министерство) и Вильгельмштрассе (министерство иностранных дел), рейхсканцлей (резиденция Гитлера) и рейхсзихер-хейтсхауптамт (резиденция Гиммлера), был обусловлен множеством факторов.

То было время, когда в международной жизни в капиталистической Европе процветала тайная дипломатия. За плотно закрытыми дверями подготавливалось германо-польское соглашение о «дружбе» 1934 года; оно должно было разъединить бывших союзников — Францию и Польшу, создать угрозу Советскому Союзу, замаскировать истинные планы Гитлера на Востоке и сбить с толку его противников на Западе. В обстановке большой секретности проходили и переговоры о заключении англо-германского морского соглашения 1935 года — первой крупной вехи на пути мюнхенской политики, важного звена в цепи уступок фюреру в Европе, приведших в конечном итоге ко второй мировой войне. Поощряемый заправилами крупных монополий, Гитлер приступил к осуществлению своей «молниеносной дипломатии». Обещания, принципы, традиции — все полетело вверх тормашками, закрутилось в вихре неожиданных, противоречивых и даже взаимоисключающих решений. Официальные инстанции, министерства, парламенты и даже кабинеты оказались вне игры. Акты государственного значения принимались на сверхсекретных совещаниях, в беседах с глазу на глаз, а иногда и во время телефонных разговоров между мало кому известными агентами, особо уполномоченными, специальными посланцами.