Двуликий бастард. Том 3
Шрифт:
Я, поднявшись с холодного пола, оглянулся. Дверь за спиной была приоткрыта, кость Адама лежала в том же положении, что и раньше. Кучка стариков-алхимиков, дремлющая в тёмном углу, тоже.
Хотя… нет, один из них всё же успел очнуться. Он, как ни странно, сидя рядом со своими сородичами, внимательно рассматривал меня, проходясь глазами с головы до ног. Казалось, будто старику даже любопытно, что это я такое сделал с костью Адама.
Я решил тоже не оставаться в долгу. Это была моя первая возможность проверить, насколько ухудшилось зрение,
Мы молча смотрели друг на друга, наблюдая — а затем я подкинул ему чернила, прерывая молчания.
— Напиши, кто такой и как попал сюда? — мой голос зазвучал слегка надтреснуто.
Старик не стал противиться после всего увиденного — дрожащей рукой он подобрал чернила, прислонил их к бетонной стене и вырисовал пару иероглифов, означающих «заложник».
Неплохо, неплохо.
Сомнений не оставалось. Якудза и впрямь решили подтянуть свои знания алхимии. Но способы у них были, скажем так, зверские.
— Как тебя нашли? — продолжал я допрос, разминая шею.
Старый вновь черканул по стене. На этот раз написал «выкуп».
Нда, нетрудно догадаться, о чём идёт речь. Я помню, как натыкался на оябунов, держащих у себя в заложниках людей, обладающих алхимией. Да, раньше таких было в десятки раз больше, но Роран, судя по всему, стал одним из тех, кто тенденцию эту искоренил.
Думаю, именно поэтому мне удалось найти лишь пятерых вместо сотни таких.
Я развернулся, собираясь было уйти. Но тут же, чуть подумав, остановился и поглядел на алхимика в полуобороте.
Ну, что… продолжаем дело Рорана?
— Свободы хочешь?
Старик, часто заморгав, осторожно отложил чернила в сторону и сложил ладони на коленях. После чего с неким неуверенным подозрением в глазах коротко кивнул.
— Буди своих сородичей и жди команды, — заключил я, вырисовывая на кости Адама печать обратного призыва. Печать мог изображать без физического контакта — одной лишь энергией камня.
В этот раз призову его в место, где концентрация якудза чуть меньше.
Оставив старика обдумывать услышанное, я развернулся и зашагал в сторону выхода. Больше на немого не оборачивался. Тихо приоткрыв дверь, шагнул наружу. Коридор продолжался, освещённый красноватыми лампами; по обе стороны от него тянулись двери.
— Вы что, ослепли?! — донеслось до меня откуда-то из поворота. — Я Ханна Нагивара! Вы не посмеете!
…старые знакомые? Вот так встреча.
Улыбнувшись промелькнувшей мысли, я зашагал на звук, стараясь ступать потише.
— Стой.
Толстяк в красном кафтане, тряся укушенной рукой, собрался уже было схватить Ханну и снова заткнуть ей рот — крик на нервах получился слишком уж громким — но тот, что помладше, неожиданно остановил его короткой командой.
Неужели получилось? — Ханна замерла
— Действительно, — протянул оябун, с недобрым прищуром глядя на Ханну. — Госпожа Нагивара… знаете, теперь вопросов у нас стало ещё больше.
— Так задавайте, — сердито предложила Ханна, глядя, как толстяк становится у дверей, не давая ей сбежать.
Что угодно, любые вопросы… всё лучше, чем если ей быстро свернут шею. Ханна старалась не показывать страха, но внутри её буквально трясло.
— Что вы здесь делаете? — осведомился преступник.
Ханна пожала плечами, оправляя капюшон.
— Хотела встретиться с…
Её взгляд — а через секунду и прочие взгляды в комнате — упёрлись в окровавленное лицо Ямато Хазанаки, лежащее на полу.
— Что это значит? — голос Ханны снова начал дрожать. — Почему он… здесь?
Оябуны переглянулись.
— Думаю, вы могли бы понять из услышанного, госпожа Нагивара, — заметил страший. — Это Ямато Нагивара. У нас возник небольшой конфликт.
Ханна слышала о таком человеке, о том, что его страшится чуть ли не каждый второй аристократ… но вот так просто взять и избить столь жуткого человека? Эти трое… кто они вообще такие?
— Вопрос не в том, что он тут делает, — снова заговорил мужчина после секундной паузы. — Вопрос — по прежнему — в том, что делать с вами, госпожа Нагивара. Даже стоя тут здесь и сейчас, вы уже представляете опасность для нашего плана. Один только этот ваш крик…
— Стойте! — Ханна еле заставила себя говорить тихо. — Я…
—…тем не менее, — продолжал оябун. — Вы можете быть нам даже… полезны. Если, конечно, согласитесь сотрудничать.
Ханна быстро закивала… а затем замерла. Что? От неё хотят, чтобы она участвовала в убийстве?
Нет-нет-нет. Если этот Ямато и впрямь такой опасный, то что сделают с ней за покушение?
— Это самоубийство, — она покачала головой. — Как вы не понимаете…
— Да что вы говорите, — едко и зло фыркнул тот, что по одежде напоминал англичанина. — Самоубийство? Может быть. Но узкоглазая мразь не оставила нам выбора. Ямато должен сдохнуть, даже если это будет последним, что мы сделаем в этом особняке. А вы, госпожа Нагивара, либо с нами, либо против нас. В первом случае нам нужны гарантии; нужно, чтобы вы были замазаны в этом не меньше остальных. А во втором…
— О, так вы поймали Ямато Хазанаки?
Голос, раздавшийся от двери, заставил всех вытаращиться, а толстяка — обернуться.
— Ханна права, будет поднят слишком большой шум, — заметил тип, скрывающийся за широкой спиной толстяка в кафтане.
Двое, стоящих над Ямато, ничего не отвечали; они коротко переглянулись, впадая в полный ступор.
— Что смотрите? — невинно произнёс тип, прячущийся за спиной бугая. — Если вы тут собрались тайным клубом любителей поубивать оябунов, то, во-первых, стоило бы не орать об этом на весь коридор, а во-вторых, ну, не знаю, банально запереть дверь. Странно, что вас, придурков, ещё не поймали.