Шрифт:
Предисловие.
– Я не был гермафродитом 1 1, не был психопатом с раздвоением личности. Я просто родился с уникальным отклонением ДНК. Точнее, нельзя было сказать, женщиной я был или мужчиной, потому как я мог менять пол, на какой мне вздумается. Когда я родился, то врачи сами не могли определить пол, не потому что им сложно было это сделать, а потому что было невозможно его определить. Как определить пол существа, которое его постоянно меняет? – начал рассказывать
1
1 Гермафродит (википедия) – организм, обладающий признаками мужского и женского пола, в том числе и имеющий как мужские, так и женские половые органы. Такое состояние организма может быть естественным, то есть видовой нормой, либо патологическим.
Я – тот человек, к которому Валерий пришёл поведать свою уникальную историю. Я писательница. И со мной много, кто делится своими историями, как банальными и затертыми до дыр, как старый коврик, так и уникальными, со своим стилем письма, какой бывает у талантливого художника, который в повседневность смог влить яркие краски. Но об этом человеке я узнала из интернета, и попросила его дать мне интервью.
– Вы меняли его ещё в утробе? Поясните? Почему врачи не могли определить Ваш пол? – полюбопытствовала я.
– Именно так. – Валерий попил воды из стакана, что стоял на столе перед гостем. – Я мутировал у них на глазах, и они сначала ссылались на ошибки аппарата УЗИ. А когда я начал «мелькать», когда уже родился, они и вовсе оказались в замешательстве. А моим родители не смогли с этим фактом смириться… Да я бы сам испугался, наверное, если бы увидел подобного монстра перед собой… – как бы оправдывал он поведение своих родителей, а потом закончил мысль, – поэтому им ничего не оставалось, как сдать меня в интернат.
– Я правильно Вас поняла, Валерий, родители, когда увидели, что Вы «мелькаете», просто Вас испугались? – задала я наводящий вопрос.
– Да, всё верно. – подтвердил мою теорию Валерий.
– А как часто Вы «мелькали», когда родились? Процесс «мелькания» происходил безконтрольно? Независимо от Вас?
– Мог поменять облик в любую секунду. При рождении это происходило безконтрольно. Когда я подрос, то со временем научился контролировать это умение.
– В каком возрасте, Вы поняли, что смена облика Вам подвластна?
– Уже лет в пять-шесть.
– В статье о Вас говорится, что в интернате Вас боялись, как дети так и взрослые. Дети с Вами не общались, избегали Вас, воспитатели относились к Вам с принебрежением.
– Таких людей, как я, таких монстров, таких, отличных от нормальных людей, никто не понимает и не принимает. Люди пугаются их, смеются над ними, избегают их. Это нормально. Если бы перед Вами был монстр, как бы Вы на него отреагировали?
– Если страшный, то испугалась бы. Вы были страшным? Или страшным выглядело то, как Вы превращались, меняли облик?
Валерий немного задумался. Казалось он на мгновение погрузился в те давние времена, когда он был маленьким и жил в интернате.
– Скорее то, как я менял облик. Сам по себе, я, будь я девочкой или мальчиком, был очень даже симпатичным и милым ребенком. Мне забыли дать имя, потому что не знали, какое дать – женское или мужское.
– Это как? – удивилась я. – Всем дают имена при рождении. Вам же обязаны были выдать свидетельство о рождении.
– Врачи даже пол не могли определить! Было целое дело по этому поводу. Ни одна из муниципальных служб не могла дать долго чёткий ответ, какое имя мне дать «мужское» или «женское». Сошлись на том, что для меня сделают исключение из правил, и в графе пол написали «неопределён», а имя… – он задумался. – Моё имя скорее было условностью. Чтобы что-то вписать в графу «ИМЯ», написали самое распространенное на то время – Саша.
– Угу, – кивнула я, подчёркивая тот факт, что понимаю, что он хочет сказать, – даже не Александр, а именно Саша?
– Да! Понимаете, имя Александр подразумевает, что это мальчик, а Александра – что девочка. Я был ни тем, ни другим, вернее не так! – он поправил сам себя. – Я был и тем, и другим одновременно. А по имени Саша этого сказать нельзя.
– Это-то понятно. – сказала я. – Но! Вы сказали, имя Вам дать забыли! А его всё-таки дали.
– Я имел в виду родителей. Они мне так и не смогли дать имени. Имя мне, фактически, дал суд.
– А фамилию?
– А с фамилией… – Валерий почесал подбородок, как бы обдумывая, как ответить на этот вопрос. – Тут родителям повезло. Фамилия у них была казачья и оканчивалась на «ко».
– Понятно. – ответила я и усмехнулась. – Мдаааа… Не повезло Вам в детстве. Но взрослая жизнь Ваша, судя по Вашим комментариям, стала налаживаться. Расскажите поподробней, как Вам всё-таки удалось избавиться от Вашей мутации и так хорошо устроиться в этом мире.
– Повзрослев, я сам назвал себя Валерой и предпочёл не менять пол с мужского. Сам себе придумал фамилию и место рождения. В паспортном столе просто сказал, что все мои документы были уничтожены во время пожара в интернате. Работников интерната же попросил, чтобы они подтвердили эти данные.
– Постойте! Работники интерната к Вам брезгливо относились. Или я что-то путаю?
– В детстве, да. Но потом я научился справляться со своими метамарфозами, а за всё моё время пребывания в интернате, вплоть до восемнадцати лет, воспитательниц сменилось не мало, – он улыбнулся уголком рта, как будто вспомнил что-то смешное из его прошлого, – и последние относились ко мне очень даже хорошо. Ведь я перестал перед ними мелькать, закрепил за собой образ мальчика. Плюс ко всему, я был очень хорошим и воспитанным мальчиком, добрым, отзывчивым, да ещё и к тому же прилежным учеником. Поэтому с байкой о сгоревших документах они мне помогли.