Двуявь
Шрифт:
Сев рядом с Аркашей, он рассмотрел, что сзади расположилась бабёнка лет двадцати - из тех, что называют 'кровь с молоком'. С налитыми щёчками, роскошной пшеничной гривой и бюстом, который едва вмещался в пальто.
– Знакомься, Любаня, - сказал Аркадий Давидович, - это Марк, мой некогда однокурсник, а ныне - тайный напарник по толкованию Торы.
– Очень приятно, - сказала она чувственным голосом.
– Какая Тора, Аркаша? Что ты несёшь?
– Да ладно, не бзди, Марчелло. Не прячь свою семитскую сущность - она привлекает славянских женщин. Правда, Любаня?
– Правда.
– Не слушайте его, Люба, - попросил Марк, - это он
– Угу, - Аркаша рулил, развалившись в кресле и не обращая внимания на тонкие стебельки, которые впились в левую руку.
– Марк - типично русское имя, это любой подтвердит. И Марк Фрадкин, и Марк Бернес. И Марк, я извиняюсь, Шагал.
– А Марк, я извиняюсь, Аврелий? А Марк Антоний? Не умничай, Шпульман, имя - латинское. Да ещё и короткое - в самый раз для моей фамилии, иначе бы в строчку не уместилось.
– А какая у вас фамилия?
– спросила Любаня с искренним интересом.
– Толоконников. Тоже, скажешь, еврейская?
– Шифруешься, жидовская морда, - сказал Аркаша.
– Задрал. Мы сейчас куда?
– Домой, куда ж ещё. Всё при нас.
Он небрежно кивнул через плечо. Марк обернулся и оценил - на заднем сиденье рядом с Любаней лежал пакет, забитый продуктами под завязку. Бесстыдно выпирал батон сервелата, виднелась бутылка прасковейского коньяка.
Марк даже не стал расспрашивать, по какому поводу фестиваль, и самое главное - на какие шиши. Глядя на бывшего однокурсника, он каждый раз вспоминал вычитанную у Довлатова фразу насчёт того, что богатство - это некое врождённое качество. Или, если угодно, черта характера. В том смысле, что некоторые люди - всегда с деньгами, даже если весь день плюют в потолок; бабло к ним липнет само. Неработающий Аркаша, к примеру, уже после Обнуления умудрился прикупить себе тачку и даже сделать, как он выражался, 'тюнинг', чтобы катать девиц, пока обычные граждане горбатятся на заводах и в офисах. Ладно бы клад откопал или был бандитом - так нет же! По сравнению с этим необъяснимым колдунством даже барьер вокруг Ареала казался детской забавой.
При этом, вопреки расхожим стереотипам, Аркадий - не какой-нибудь жмот. Зайдёшь к нему в гости хоть днём, хоть ночью - накормит, нальёт и деньжат займёт без вопросов. Не ржал бы как конь через каждые пять минут - цены бы не было такому приятелю, но, как известно, у каждого свои недостатки.
– Да, кстати, - Марк полез в карман, - я тебе двадцатку должен, держи.
– О, ништяк. Видала, Любаня? У нас, семитов, всё чётко.
Высотка, где жил Аркаша, торчала среди хрущоб, как оттопыренный средний палец. Припарковавшись и прихватив пакет, компания поднялась на предпоследний этаж. В квартире было чистенько и светло, батареи дышали жаром. Последнее обстоятельство Марка не удивило - если бы во всем Ареале остался один-единственный дом, где нормально работает отопление, то в списке его жильцов непременно обнаружился бы некий господин Шпульман. Это судьба.
– Аркаша, - сказал Марк, - пока ты не нажрался, дай короткую консультацию. Реально надо, вопрос серьёзный.
– Хрен с тобой, пошли в комнату. А ты, Любаня, давай на кухню, займись дарами природы. Зачтём, как практику.
Та царственно кивнула и удалилась, а Марк спросил:
– Практику? В каком смысле?
– Шутка юмора, Марчелло, расслабься. Студентка она у нас - третий курс, аграрная академия.
– Академия? Где это?
– Сельхозтехникум бывший, тормоз. На Чапаева, за путями.
– Губа у них не дура.
– Насчёт корреспондентов не знаю, а члены мы обеспечим!
От его смеха вздрогнули занавески, и жалобно зазвенели висюльки на люстре под потолком. Аркаша, плюхнувшись на мягкий диван, спросил:
– Так чё там у тебя за проблема?
– Вот, смотри.
Марк придвинул журнальный столик на колёсиках, взял газету с телепрограммой и нарисовал на полях перечёркнутую окружность. Показал приятелю:
– Знаешь эту фиговину? Что она означает?
– Понятия не имею.
– Вот блин, а я-то надеялся.
– С чего ты решил, что я должен знать?
– Ну ты же любишь всякие древности, да ещё и еврей. А это - как раз из древнееврейского, буква такая. 'Тет', если не ошибаюсь.
– Ты меня переоцениваешь, Марчелло, до древнееврейского я пока не дорос. А в современном иврите 'тет' по-другому рисуется. Ручку дай.
Он изобразил что-то вроде латинской 'u' - с той разницей, что правая вертикальная чёрточка была сильно загнута внутрь.
– Вот тебе 'тет'. Гематрия - девять...
– Чего-чего?
– Гематрия, числовое значение. А саму букву соотносят, насколько помню, со словом 'добро', но надо проверить. Хочешь, справочник гляну, раз тебя так припёрло.
– Добро - это хорошо... Не, иврит проверять не надо - знак-то уже другой. Меня именно крест внутри круга интересует. Точно не видишь ассоциаций?
– Если развернуть, чтобы крест стал прямо, то будет астрономический знак Земли.
– Кстати, да, ты прав. А с косым крестом? Я сам пытался искать, но у меня только одна книжка по теме, там и прочёл насчёт древнееврейского. И в финикийском была такая же буква. Теперь бы ещё толкование какое-нибудь разухабистое, с фантазией...
– Щас будет.
Порывшись в шкафу, Аркаша извлёк, против ожидания, не какой-нибудь пожелтевший толстенный том, а свежеотпечатанную брошюру. Заметив удивлённый взгляд Марка, ухмыльнулся и пояснил:
– На книжном развале купил - сейчас дофига печатают, на все вкусы. Каббала, Нострадамус, халдейская астрология. А здесь у меня вообще круто: 'Руны. Знаки. Скрытые смыслы'.
– Во! Давай, жги.
– Тут сразу по всей истории, начиная с царя Гороха. Финикийские, смотрю, тоже есть. Так, погоди...
– он небрежно листал страницы.
– Название буквы 'тет' имеет значение 'колесо'... Фигня, скучновато... Знак 'солнце-крест' встречается в наскальных рисунках на территории многих стран... Ладно, поверим на слово... Вот, уже круче: 'Этот символ можно интерпретировать как сосуд, в котором спрятан солнечный свет'. Понял, да? Солнце в консервной банке...
– Мальчики, стол накрыт, - сказала Любаня, вплывая в комнату.
– А чем вы тут занимаетесь? Толкуете Тору?
– Зришь в корень, мать, - Аркаша опять заржал.
– Спалились мы, Толоконников. Пошли, что ли, бухнём с горя.
На кухне он налил аграрнице красненького, а себе и приятелю плеснул коньяку. Закусив колбаской и бужениной, сразу же хлопнули по второй. Аркаша рассказывал похабные анекдоты, от которых уши сворачивались в бутон, Люба хихикала поощрительно, а Марк рассеянно перебирал в уме ассоциации с буквой 'тет'. Астрономический знак Земли, колесо, законсервированное солнце. И неважно, имеет ли всё это хоть какую-то научную ценность. Ему ведь нужна не ссылка для докторской диссертации, а всего лишь подсказка, чтобы сделать следующий шаг, пусть даже подсказка эта будет выглядеть забавно и неуклюже.