Дядя Федор идет в школу, или Нэнси из Интернета в Простоквашино
Шрифт:
— И вовсе не про насекомых. Слушай: «Попрыгунья стрекоза лето красное пропела, оглянуться не успела, как зима катит в глаза». Про что это?
— Тогда про природу.
— И вовсе не про природу. Это про людей. Про тетю, про певицу. Она все лето пела и танцевала, а когда пришла зима, у нее нет ни дров, ни печки. Так что это очень людское стихотворение. Понятно?
— Понятно, — скрипел мозгами Шарик.
Тут и Печкин вмешался:
— Недавно я песню слышал по телевизору:
Не поется птичкеВ клетке золотой,А— И я слышал, — сказал Шарик. — Жалистная песня, про птичку.
— И вовсе не жалистная, — объяснил Матроскин. — и вовсе не про птичку, а про тетю-певицу. Этой тете плохо поется в золотой клетке на телевидении. Ей хочется в простой сельский клуб.
В общем, они с Печкиным хорошо Шарику мозги вправили.
Когда они к Татьяне Викторовне пришли, она сразу Шарика к доске вызвала и спрашивает:
— Уважаемый Шарик, вы любите стихи?
— Очень, — говорит Шарик. — Особенно про охоту.
— Расскажите нам какое-нибудь охотничье стихотворение.
Шарик с удовольствием им прочитал:
— Люблю грозу в начале мая,Как долбанет — и нет сарая!— А что же тут охотничьего? — удивилась Татьяна Викторовна.
— А я в этом сарае спал. Еле выскочил, — ответил Шарик, охотничий пес.
— Хорошо, — говорит Татьяна Викторовна. — Перейдем к более простым случаям. Как вы, Шарик, понимаете такое стихотворение:
Белеет парус одинокийВ тумане моря голубом.Что ищет он в стране далекой,Что кинул он в краю родном?..Шарик сразу кинулся объяснять:
— Это стихотворение про дядю, про матроса. Который на лодке плавает. Парус — это сам дядя, а туман — это его жизнь.
— А почему он белеет? — спрашивает учительница.
— Кто белеет? — спрашивает Шарик.
— Этот дядя матрос?
— Может, он заболел, — предположил Шарик.
— Допустим, — говорит Татьяна Викторовна. — А там есть еще такие строчки: «Под ним струя светлей лазури, над ним луч солнца золотой…» Что они означают?
— Анализы плохие, — решил дядя Федор.
— А луч солнца золотой, который над ним?
— Это нимб, — грустно добавил Печкин. — Значит, помрет скоро.
Татьяна Викторовна рассмеялась и сказала:
— При таком высоком знании поэзии вам надо не в младший класс школы поступать, а на старший курс литературного института.
Больше о поэзии Татьяна Викторовна с ними не говорила, а просто читала будущим ученикам стихотворную книгу «Конек-Горбунок».
Глава одиннадцатая
Каждый находит свое место при Нэнси из Интернета
В своих вечерних и утренних беседах с сомыслителями по разуму Утренняя Звезда Нэнси постоянно говорила:
— Правильное место во Вселенной может найти только такой человеческий коллектив, где все заботятся обо всех.
Это звучало так правильно и убедительно, что никто не мог с Нэнси спорить.
— Ох, я такая беспомощная, неприспособленная. Через полгода зима начинается, а я ни разу в жизни даже не видела ондатровой шубы. И меховых сапожек у меня нет.
Хотя у самого Шарика не то что шубы, драного тулупа никогда в жизни не было, он чувствовал себя перед Нэнси жутко виноватым. И Катя, которая все это переводила, почувствовала себя виноватой.
«Ладно, — думал Шарик. — соберусь с силами, настреляю ондатры. Пусть потом Матроскин ей шубу сошьет».
Девочке Кате Нэнси однажды сказала:
— Тут в воскресенье большой бал в Простоквашинске намечается, молодежный, «Для тех, кому еще нет сорока», а у меня мои бальные туфли совсем развалились еще при прошлой жизни. Вот хожу и переживаю.
Пришлось девочке Кате у своей бабушки Веры, которая с веником, совсем новые кроссовки выпрашивать.
— Да ты что! — возмутилась бабушка. — Эти же кроссовки я себе на похороны берегу! Самые нарядные брала в сельпо.
— Да отдай ты, мама, Утренней Звезде свои кроссовки, — сказал ей профессор Семен. — Не беспокойся, босиком мы тебя не похороним. Мы тебе к этому времени еще лучше приобретем. Я тебе каучуковые привезу из Африки. Они еще удобней.
Так что Нэнси отправили на танцы в лучшем виде: в кроссовках, в оренбургском пуховом платке и с перьями. Отвез на танцы ее лично кот Матроскин на Тр-тр Мите.
А что? Все получалось правильно. Лично Нэнси не могла заботиться обо всех. У нее ничего своего не было, кроме бесконечной доброты. А у всех остальных была доброта и еще кое-что, чем они могли с ней поделиться.
Все сильно переживали, что она без почтальона Печкина на молодежные танцы поехала. Все его успокаивали:
— Игорь Иванович, лучше вас она все равно никого не найдет. Она скоро в этом убедится.
А Печкин думал:
«Хоть бы она нашла кого-нибудь лучше меня, хоть бы она оттуда совсем не приехала. Хоть бы в нее какой обалдуй простоквашинский влюбился. Хоть бы ее по кавказскому обычаю украли. Мы бы даже калым за нее заплатили».
Почему-то Утренний Полумесяц — дон почтальон Печкин не очень-то ценил интернетскую Утреннюю Звезду.
Глава двенадцатая
Нэнси не перестает удивлять народ
С танцев Нэнси вернулась не одна. Она нашли себе подружку.
Подружку звали Кэт. Она была тех же лет, что и Нэнси. То есть, совершенно непонятно каких. Но была еще юнее и восторженнее в своих мыслях. Как только она увидела почтальона Печкина, она сразу оказала: